Сионская любовь - [58]
Амнон дочитал письмо. Сердце гулко стучит, и трудно дышать. Написанное языком гнева, читается с ужасом. Он уселся на землю, розодрал одежды.
— Господь смешал нам языки. Слушая, не понимаем, как глухие. Страшный день смятения. Ненависть — не воздаяние любви, и к любящему сердцу грех убийства не пристанет. Здесь дух злоумышления и клеветы. Бедняжка введена в обман коварный. Пойду к ней, и все разъяснится, вернется счастье, — сказал Амнон изумленному Уцу.
— Прекраснодушия довольно, Амнон! Жизнью не играй! Не шутит Маха — госпожа ее твоей желает смерти. Кувшин с отравленным вином не вразумляет? Уж лучше бы изменщица сама испила зелье!
— Молчи и не порочь святое имя!
— Упрямство слепо! Столь дорога она тебе, что смерть от ее руки красна? Лишишься жизни, как преступник, и правда с тобой умрет. Беги, спасая душу!
— Убегая, душу не спасаю, а гублю. Мрак горя в ней не осветить, пока она черна в глазах Тамар.
— Так следуй материнскому приказу и мчись в Бейт Лехем. Там мать с сестрой и Ситри с Авишаем будут ждать.
Амнон рассеян. Уца слышит, но не внемлет ему. Говорит, словно во сне.
— Отправляйся, Уц, к Тамар. Скажи возлюбленной, что я жду ее под оливковым деревом, тем самым, на котором вырезаны наши имена на память. Сердце переполнено любовью, так много нежных слов на языке!
— Блажен без дум живущий! Опомнись, Амнон!
— Птицы пропели и угомонились. Душа моя когда угомонится? К дереву нашему пойду, вдохну чудесный аромат листвы. О, наслажденье! Увижу Тамар, мой дух воскреснет!
Ах, что я, безумный, говорю? Сон бессилен, явь неодолима. Не свадебный венок, позора чаша мой удел. Кто в доме заживет, что для меня построен? Нет, я не жених кровавый! Я обвинен, а нет вины!
Как прекрасен ты, великий Иерусалим! Привет тебе, город Храма, привет и тебе, чистая голубка моя! Нет и не будет гнева в душе моей, только бы Бог на тебя не гневился! — закончил Амнон.
Столь вдохновился он высоким слогом своим, что не заметил, как появился Тейман верхом на коне.
— Бери коня, Амнон, и скачи без оглядки, не медля. Месть и меч над твоей головой, — выпалил Тейман, слез с коня, и ушел, и не обернулся.
Амнон очнулся от грез. Мгновение, и уж он в седле.
— Я скачу в Бейт Лехем, а ты, Уц, доставь туда мать и сестру побыстрей, ибо я там не задержусь, — сказал Амнон.
Исполнив последний долг дружбы, Тейман направился к Тамар и, как ожидал, застал ее в слезах. Но слов утешения нет у брата.
— Сестра, забудь сияющую красу Амнона, приготовься быть супругой Азрикама. Такова воля Бога, так желает наш отец. Вечером явятся старейшины и засвидетельствуют ваш союз, — сказал Тейман.
Тут вошел Хананель.
— Я все слышал. Не бывать тому! Не Азрикаму я свои сокровища назначил.
— Дед, милый, спаси от Азрикамовых объятий! Не под силу мне два горя враз нести. Пусть выбросит из головы, что полюблю его лишь оттого, что Амнон мною изгнан. Мне ненавистен Азрикам. Судьба моя вместит лишь одного героя. Он был уже и он нарушил верность. Замены не хочу, ведь равного ему нет на земле.
— Кто знает истинную Амнона вину? И не введен ли в заблужденье твой отец? Неужто сердце доброе и юное принадлежит закоренелому злодею? Терпение. Сперва узнаем, что пленницы поведают старейшинам. Исследуем все и предоставим разуму руководить, — рассудительно заметил Хананель.
Заходит Тирца.
— Вот, привели двух ведьм. Не диво, что Амнон разума лишился. Младшая сказочно красива, — сказала Тирца, покосившись на детей.
Тамар смешалась. «Где Маха?» — только и нашлась сказать.
А Маха уж за городской стеной. Устремилась вслед за Амноном.
Глава 24
Под охраной стражников Наама и Пнина доставлены в дом Иядидьи. Мать укутана платком, лицо дочери открыто. Иядидья распорядился послать за Зимри. Увидев двух женщин, причину своих бед, Тамар содрогнулась.
— Ах, отец, взгляни на этих несчастных! Некому пожалеть бедную мать, беззащитна скромная дочь! — сказала Тамар с насмешкой, что ранит больнее ненависти. Потом взорвалась. — Попались, негодные! Ограбили меня, душу растерзали, отравить задумали. От возмездия не уйдете!
Наама не нашлась, что ответить, лишь слезы выступили на глазах. Пнина молчит. Тейман во все глаза глядит на Розу с горы Кармель, и горько на сердце, и немы уста.
— Отвечайте, Бога ослушницы, давно ли знаком вам Амнон? — сурово спросил Иядидья.
— Если злодеи возвели клевету на нас, возьмите мою душу, а мать не троньте. Ни к чему мне этот мир, оскверненный живущими в нем! — ответила Пнина.
Появился Зимри, увидел гостей и побледнел от страха.
— Не бойся, Зимри, в моем доме они не сотворят зла, — успокоил Иядидья своего домоуправителя.
— Внемлите мне, грешницы! — обратился Зимри к женщинам, — Бог создал землю и простер над ней небо, ибо Он велик. А великий — великодушен и потому может простить. Пусть истина правит вашими устами, и удостоитесь милости.
— Вельможи всевластные! Хотим предстать перед лицом обличителя нашего, и пусть скажет, чем провинились перед Господом, и найдем ответ, — сказала Наама.
— Не тебе, проклятая ведьма, поминать Господа! Чертей и нечисть адскую призывай! — вспыхнула Тамар.
— Признайся, красавица, что знаешь Амнона и голову ему вскружила. Уловки и обман лишь повредят, — сказал Хананель, обращаясь к Пнине.
Художественно-документальная повесть писателей Б. Костюковского и С. Табачникова охватывает многие стороны жизни и борьбы выдающегося революционера-ленинца Я. М. Свердлова. Теперь кажется почти невероятным, что за свою столь короткую, 33-летнюю жизнь, 12 из которых он провёл в тюрьмах и ссылках, Яков Михайлович успел сделать так много. Два первых года становления Советской власти он работал рука об руку с В. И. Лениным, под его непосредственным руководством. Возглавлял Секретариат ЦК партии и был председателем ВЦИК. До последнего дыхания Я. М. Свердлов служил великому делу партии Ленина.
«Импульсивный роман», в котором развенчивается ложная революционность, представляет собой историю одной семьи от начала прошлого века до наших дней.
«Книга эта никогда бы не появилась на свет, если бы не носил я первых ее листков в полевой своей сумке, не читал бы из нее вслух на случайных журналистских ночевках и привалах, не рассказывал бы грустных и веселых, задумчивых и беспечных историй своим фронтовым друзьям. В круговой беседе, когда кипел общий котелок, мы забывали усталость. Здесь был наш дом, наш недолгий отдых, наша надежда и наша улыбка. Для них, друзей и соратников, — сквозь все расстояния и разлуки — я и пытался воскресить эти тихие и незамысловатые рассказы.» [Аннотация верстальщика файла].
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.