Сионская любовь - [43]
Слышу, шум нарастает вдали. Крики страдания разрывают ночное безмолвие. То узники, тиранами в темницы заточенные, вопиют о мучениях своих. Да кто им внемлет! Здесь, в Нинвэ, Бог смешал языки людей. Глотки вопят, рев в ушах, а сердца глухи. Хуже ненависти такая глухота. Одни волком воют: «Ограблены!» Другие ликуют, кричат во все горло: «Славно поживились!» Тут стенают: «Душегубы проклятые!» Там в ответ несется: «Ура, наша взяла!» Одни горюют, кровавые слезы утирают, другие радуются, елей на голову мажут. В Сионе нет ни лютости этой, ни кривды, ни низости. Страшно за Иерусалим — Боже, сохрани нас от нашествия этих диких. Но знаю, нет мира добра со злом. Гоню из сердца страх, молюсь Господу, чтоб не допустил до беды. А уж ежели полетит к нам саранча, треща крыльями, пусть погибнет среди комьев земли и смолкнет навек.
Ночь напролет тревога гнетет, но не бесконечна ночь. На границе света и тьмы исчезают рожденные мраком страхи. Рассвет над холмами Нинвэ. Пение птиц провожает утренние звезды и веселит сердце. Зарделся восток. Чуден великий Хидекель, несущий воды из самого Эдема.
Взошло дневное светило, пустилось в путь по небесам и изгнало остатки тьмы. И мир ликует и празднует торжество света. В полдень утомилось солнце, замерло в вышине и медленно-медленно покатилось вниз. И меркнет краса его, и мрачнеет мир. А не таков ли путь человека на земле? Сладость детства, мечты юности. Ни тьмы ни тревог в счастливую пору. К полудню жизни ведет нас надежда. Но все, чем обладал человек, уносит время. И убывает с годами радость в сердцах, и множатся печали, и мрак неминуем в конце пути.
Горечь и сласть в сердце смешались. Помнишь ли, Тамар, как сказала мне: «Цени надежду жизнью»? Покуда не сбылась мечта, человека утешает надежда — отрада зыбкая, как радуга в облаках после дождя. Только обрадуешься чуду, а уж растворилась в небе разноцветная подкова. Неверен, переменчив дух надежды. Тихо и солнечно — и гордо сияет стройная башня, рванет ветер, надвинутся тучи — и вот уж покосились окна, сползает крыша, и рухнуть грозятся каменные стены.
Как краток был миг восторга в день нашей клятвы! Потом — страх и разлука. Грядущее темно, судьбы боимся, да и собственный наш дух не вполне нам подвластен. Но верим, уйдет страх, и кончится разлука — вот она, надежда.
Перед глазами чужой Нинвэ, а сердце рвется в родной Иерусалим. В Сионе счастье мое, но и тревога там же. Меж Нинвэ и Сионом громоздятся горы, и шумят реки. Даль разобщит города, но не сердца. Не забыла ли ты маслинное дерево с нашими именами на стволе? Прочь уныние! Пусть Хидекель и Прат между нами сейчас, настанет день, и будем вместе, и всегда люби, что любо мне, и я в том же присягаю!
Вот, прилетела птица-вестник, принесла на крыльях радость, будто слыхала речения уст твоих: «Для тебя создана». Кричу ей: «Милая птица, повтори, да погромче!» Ах, что я творю? «Молчи, глупая птица! Тихо сиди в расщелине скалы, не спугни счастье!» — вновь кричу.
Дух мой то воспаряет, то низвергается. Думы то легки, как крылья бабочки, то колючи, как иглы ежа. Боязнь и надежда теснятся в душе: боязнь всегда полна надежды, а надежда не живет без боязни.
Жди меня, любимая! Вновь и вновь шли мне птицу-вестника, а с ней слова «Цени надежду жизнью». Твой голос достанет меня в дальних краях, ибо путь наш с Дорамом лежит в города Мадайские. Там и встречу того, кто решит судьбу. Минует день, и наступит день. Уйдут из памяти громада и грохот Ашура, вернусь в милый тихий Сион. Не во сне, но наяву зреть буду нежный лик любимой. Жди, надейся, и свершится!»
Кончились чудные строки письма. «Нет на свете мужчины, что красивее Амнона говорит о любви. Душа его — пламень, а уста источают мед», — воскликнула Тамар, — «Мое сердце горячо, как его, но дара слова красного нет. Не беда. Амнона уст на двоих довольно!»
Так говорила Тамар и вспомнила Теймана страшный рассказ, и кольнуло в груди. «Все — ложь, нет Амнона честней» — отвечает сердцу язык. И во второй, и в третий раз Тамар перечитывает письмо. «Вот непонятные слова: «Всегда люби, что любо мне». Что разумел Амнон? — думает Тамар. — Неужто его сердце вместит еще одну? Горе мне, горе сопернице! Как смерть, сильна моя любовь, и люта ревность, как ад. Ничто на свете не удержит ярость мою! Сопернице не будет уголка ни в Амнона душе, ни в целом мире! Ах, глупа я! Зачем несчастья измышлять?»
Так думает Тамар, так думают все: ведь легче жить в предположении, что страшные несчастья не наступят никогда.
Тут появляется Маха. Видит, Тамар взволнована.
— Не случилось ли что, госпожа?
— Посоветуй, Маха, как узнать, верен ли мужчина своей любви?
— Знакомится с другой, часами говорит с ней — это ли не признаки измены?
— Хорош ответ. Есть у меня к тебе секретное дело. Но пока побережем слова.
— Как прикажешь, госпожа.
Так, оказывая доверие коварному, вручаем ему ключи от сундука со злом.
Глава 16
«И Господь Бог Цваот призвал насв тот день плакать и сетовать,и вырвать волосы, и препоясаться вретищем…А вот, веселье и радость!»Исайя, 22, 12–13.
Все чаще доносятся до Иерусалима слухи о военных победах Санхерива, царя Ашурского. И вести эти ужасов полны. Тамар с утра до ночи молится Богу, просит Всевышнего вернуть ей Амнона с миром и верным сердцем. Здравомыслию вопреки нейдет из головы Тамар рассказ Теймана об Амноне. Чтоб полегчало на душе, поделилась секретом с верной Махой, и вдобавок прочитала ей письмо. А еще велела вызнать у Пуры, что тому известно об этом деле.
В Истерли Холле подрастает новое поколение. Брайди Брамптон во многом похожа на свою мать. Она решительная, справедливая и преданная. Детство заканчивается, когда над Европой сгущаются грозовые тучи – возникает угроза новой войны. Девушка разрывается между долгом перед семьей и жгучим желанием оказаться на линии фронта, чтобы притормозить ход истории. Но судьба преподносит злой сюрприз: один из самых близких людей Брайди становится по другую сторону баррикад.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.