Сионская любовь - [26]
— А мы тебя, Амнон, заслушались, так замечательно ты говоришь, словно пишешь! — восхищенно воскликнул Иядидья.
— Для множества народа вещает пророк, да лишь одно ухо из тысячи чутко слышит, и немногие уста складно и чисто повторяют. Ты и нас поучаешь, — сказал Тейман.
Лишь Азрикам промолчал, подумав про себя: «Пророку внемлют, пока говорит, а будут ли слышать его, когда умолкнет?»
В другой раз за праздничным столом Иядидья вернулся к делам минувшим.
— Амнон, дорогой, я не забыл, как спас ты от верной гибели любимую нашу Тамар. Я не вполне отблагодарил тебя и посему приготовил достойное вознаграждение, что будет отягощать мою совесть, покуда не примешь его. Согласись, уступи, милый Амнон! Почитай эту награду выкупом за душу Тамар. А от Азрикама тебе причитается виноградник и поле. Прими дары и прими в расчет, что и о собственном благе подумать надо, — взволнованно сказал Иядидья.
— Не гневись, мой господин. Я ничего не возьму. Я лишь прошу быть мне щитом, как и прежде, и это — лучшая награда, — ответил Амнон. «Отделять важное от неважного — зрелого ума свойство, которым редкий юноша обладает» — с почтением подумал Иядидья и не настаивал.
Время идет своим чередом. Миновала осень, за ней — зима. Тамар по-прежнему мечтает о возлюбленном, а сердце того тянется к девушке, да только втайне.
Как-то были дома одни Тейман и Тамар. Вернулся Амнон.
— Здравствуй, Амнон, — приветствовала вошедшего Тамар.
— Здравствуй, госпожа.
— Чем ты удручен?
— Исайя, сын Амоца, вещал о грозящих Иудее бедах. От зоркого глаза не укрылись трещины в стенах города Давида, слишком велики числом и шириной. Пророк встревожен, не убыла ли сила защитников твердыни. Слова Исайи взволновали Амнона, — ответил за того Тейман.
— Бог всесильный, защитник города Давида, видит и хорошее и дурное. Однако, Тейман, знай: как и прежде, войско Сиона несокрушимо, — сказал Амнон.
— Согласен, сильна, как и прежде, наша рать, ибо в минуту беды ангелы Божьи слетят с Небес на горы и холмы Сиона и будут нам в помощь, — сказал Тейман.
— Если сочтет Бог, что не хватает нам воинов, то силой Небес защитит нас. К счастью, нет в этом надобности. Только покажется вражье ашурское войско — весь народ поднимется, и стар и млад. Оборонят люди родную землю, вскормившую их материнской грудью и щедро плодами одаряющую от колыбели до смертного одра. Встанут на защиту родины землепашцы и пастухи, городские труженики и искусные ремесленники, а служители Храма коэны и левиты благословят людей от имени Господа. Даже надзиратели над народом, что, порой, теснят его в мирные дни, в грозный час опасности станут в общий ряд. Соберется народ под водительством воевод и сбережет породившую и вскормившую его землю и помазанника Божьего защитит.
Вот и я, как услышу над Иерусалимом глас тревоги из уст сына Амоца — и уж дух и тело мои готовы к бою. Клянусь, и лук и стрелы, и меч и копье, и конь боевой подо мной — вместе дело геройства свершим. Огромным множеством, как туча саранчи, соберутся воины в Царском поле под водительством самого Господа. Широкие красные струи оросят родную землю. И моя кровь вольется в тот поток, и некому будет горевать о бедном, лишенном надежды юноше, — торжественно и скорбно произнес Амнон.
Слушая речь будущего героя, Тамар всеми силами крепилась, удерживая слезы.
— О, Амнон, лишь вообразишь себя несчастным — и станешь им! Как потерял ты надежду, ведь ценить ее надо жизнью! — воскликнула она.
— Амнон сам виноват, — сказал Тейман, — не принял чистосердечный дар Иядидьи, выкуп за спасенную душу. А ведь душа эта тебе принадлежит, Амнон. Ты вошел в девичье сердце красотою, честью и, должно быть, любовью.
Услыхав слова брата, Тамар вспыхнула.
— Прочь иди, знаток девичьих сердец! — воскликнула она, выбежала за дверь и скрылась в своей комнате.
— Поверь, Амнон, — вновь заговорил Тейман, — как брата любит тебя Тамар. И я буду звать тебя братом, и куда ты направишь свои стопы, туда и я пойду вослед. Я знаю, быть всадником на коне — твоя мечта, и ты ждешь помощи от отца. Мечта сбудется, и Иудея узнает нового героя-воеводу. А еще признаюсь, что и меня тоже покинула надежда. Да, да, Амнон, не смотри, что я богат и знатен. Ни за какие в мире сокровища не исцелить больную душу. На горе Кармель мне посчастливилось найти нечто такое, что прекрасно, как вместе все деяния Творца. Чудо на миг обрел и навеки потерял. Тайну разгадать не в силах. Братство с тобой, Амнон, заместит ураченную на Кармеле любовь. Два друга — одна душа на двоих, — закончил Тейман.
— О, Тейман! Безмерно одарил меня дом Иядидьи, и не нужны мне никакие сокровища. Как счастлив я братской твоей дружбой! Поверь, брат, дружба рождается на Небесах, и навеки благословен человек, удостоенный сего Божьего дара. Жить без дружбы — что плыть на судне без весел и руля, а человек без друга — легкая добыча врага, игрушка злой судьбы. Сладкий настой дружбы — это верное снадобье, что исцеляет невзгоды сердца, — вдохновенно подхватил Амнон.
Вошедшие Иядидья и Тирца остановили поток красноречия юных друзей. Послали за Азрикамом. Все вместе уселись за стол трапезничать.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.