Сионизм в век диктаторов - [48]
Мнения внутри сионизма резко разошлись. «Еврейский Ольстер» отличался от оригинала тем, что сионисты никогда бы не считали, что их чаяния осуществились в результате раздела. Их Эретц-Исраэл включил бы все библейское наследие Авраама. В конце концов позиция Всемирного сионистского конгресса свелась к тщательно оговоренному «нет», под которым подразумевалось «да»: этот конкретный раздел был отвергнут, но Исполком ВОК был уполномочен выторговать более выгодную сделку.
Какого рода государство сионистское движение предусматривало для себя и для миллионов евреев в 1937 г.? Лейбористские сионисты были крупнейшей силой движения, и не было большего сторонника принятия раздела, чем их лидер Давид Бен-Гурион, который летом 1937 г. торжественно обещал участникам цюрихской сессии Всемирного совета «Поалей Циона», что им нечего бояться в этом отношении: позже они определенно расширят свою территорию.
«Это еврейское государство, теперь предлагаемое нам, даже со всеми возможными возмещениями и улучшениями в нашу пользу, не является целью сионистов — на этой территории невозможно осуществить цель сионистов… это случится лет через 15 (или через любое другое число лет), когда предлагаемое территориально ограниченное государство достигнет предела насыщения населением?.. Любой человек, желающий быть искренним с самим собой, не должен предсказывать то, что будет еще через 15 лет… противники раздела были правы, когда утверждали, что эта страна была дана нам не для того, чтобы осуществить раздел, ибо она представляет собой единое целое, не только исторически, но также и с природно-экономической точки зрения»>8.
Лейбористские сионисты, конечно, понимали, что если еврейское государство будет образовано, то это неизбежно произойдет вопреки сильному сопротивлению палестинского народа. Хотя они в основном всегда были еврейскими националистами, они решительно отбросили свою прошлую социалистическую риторику, а также прекратили прежние слабые потуги организовать арабских рабочих и начали выгонять их из еврейских «апельсиновых рощ», в которых они были заняты на традиционных сезонных работах. В общем, мышление сионистов стало болезненным, и теперь ими завладело сознательное стремление к своему собственному успеху, чтобы найти выход из положения, создавшегося в результате гибели европейского еврейского среднего класса. Сион будет построен на их «беглый» капитал. Энцо Оерени, теперь эмиссар в США, был совершенно прав, оценивая привлекательность сионизма для части еврейского среднего класса в Центральной и Восточной Европе:
«Душа еврейской буржуазии раздвоена — одна ее часть стремится к прибылям, другая — к политической власти… Как политическая группа еврейская буржуазия не может жить без еврейских масс. Только опираясь на них, она может надеяться построить свое политическое верховенство. Краме того, чтобы осуществить свой эвентуальный контроль над арабскими рабочими, еврейской буржуазии нужен еврейский пролетариат, точно так же как великим европейским державам нужен национальный пролетариат для реализации своих имперских планов.
В действительности еврейскую сионистскую буржуазию от несионистских членов того же самого класса отделяет то, что сионисты ясно сознают, что они могут достичь удовлетворения своего интереса как класс только в составе объединенного народа, а не в качестве отдельных индивидуумов, как считали еврейские ассимиляционисты» >8.
Признавалось, что антисемитизм был главной силой сионизма, но, кроме того, создание сионистского мини-государства также имело определенные привлекательные аспекты.
Моше Бейлинсон, тогда редактор ежедневной лейбористской газеты «Давар», наивно выразил свои надежды в отношении Израиля как центра будущей капиталистической эксплуатации хинтерланда:
«Перед «Великим сионизмом» откроются широкие перспективы, за которые только немногие из нас осмеливаются бороться, — еврейское государство в Палестине, поведет за собой Восток… Еврейское государство, построенное на таких основаниях, будет иметь полное право как в социальном, так и в духовном отношениях, претендовать на титул лидера, на титул авангарда нового мира на Востоке…»
Он определил реальности, скрывающиеся за его красноречивой риторикой:
«Какую ценность представляет собой наша расовая близость к арабскому народу в сравнении с той большой дистанцией, которая разделяет наши идеи, образ жизни, моральные нормы? Во всех этих вопросах мы намного ближе к европейцам или американцам, несмотря на существующие «расовые различия» с ними…
Мы хотим мира с Арабским ишувом… без ложной филантропии, без притворного миосионаризма. Не ради какого-нибудь Революционного подхода к Пробуждению Востока, — будь то «национальный» Восток, или «классовый» Восток, или «религиозно духовный» Восток… Мы пришли сюда не для того, чтобы освободить других, но для того, чтобы освободить самих себя» >10.
Эти теоретики занимались созданием самоосуществляющегося пророчества. Говоря с такой решимостью о неизбежной экспроприации европейского еврейства, за которой должна последовать эксплуатация еврейского и арабского пролетариата, эти самозванные социалисты ничего не делали, чтобы мобилизовать европейцев, и в то же время делали все, что могло вызвать гнев палестинцев.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?