Сионистское движение в России - [117]

5. Спор вокруг плана Жаботинского

Членов уехал из Лондона в начале июня 1915 года. По дороге в Москву он остановился в Копенгагене, чтобы принять участие в заседании Большого исполкома, состоявшемся там 10 и 12 июня. На заседание прибыли делегаты России, Германии, Англии и Голландии. Непосредственно из России приехали И. Розов, Б. Гольдберг и М. Усышкин. Одним из главных вопросов предстоящего обсуждения был план Жаботинского о создании еврейского легиона, который будет сражаться в рядах английских войск за Эрец-Исраэль.

Никто из участников заседания не поддержал, однако, эту идею. Наиболее активное сопротивление ей оказали, конечно, немецкие сионисты. К ним примкнул Усышкин, посчитавший формирование легиона не только делом проигрышным, но и неблагодарным по отношению к Турции, которая в свое время приняла изгнанников из Испании и проявила доброе отношение к евреям. Остальные делегаты из России также отвергали идею легиона, хотя и не столь резко. Они пытались изыскать компромисс, чтобы дать Жаботинскому возможность остаться в Сионистской организации и сохранить связь с руководством, потому что ценили его выдающиеся способности и преданность сионизму.

По другому к плану Жаботинского отнесся Вейцман. Он не поддерживал линию сионистского руководства, считая, что на деле позиция Правления дружественна Германии. Отношение немецких сионистов — членов исполкома — к плану Жаботинского было понятно Вейцману, так же, как и позиция сионистов России, где евреи терпели преследования, чинимые армией и властями. И, тем не менее, Вейцман считал их подход к событиям грубейшей ошибкой с точки зрения сионистской политики. Поэтому он фактически порвал свои связи с сионистским руководством, чтобы действовать в Англии в соответствии с собственной политической линией, казавшейся ему верной и оправданной. К плану Жаботинского о формировании еврейской войсковой части он отнесся положительно. В своей книге он пишет об этом:

«Он Жаботинский явился ко мне, и его идея мне понравилась. Я решил быть помощником ему в этом деле, несмотря на сопротивление, которое было почти всеобщим.

Невозможно описать все трудности и разочарования, выпавшие на долю Жаботинского. Не знаю, кто еще, кроме него, мог бы это преодолеть. Его убежденность, вытекавшая из его преданности идее, была просто сверхъестественной. Со всех сторон на него сыпались насмешки. И как только ни старались, чтобы подрезать ему крылья! Джозеф Коуэн (один из сионистских лидеров в Англии), моя жена, сохранившая с ним дружбу до самой его кончины, да я — были почти единственными его сторонниками. Сионистский исполком, конечно, был против него; евреи-несионисты считали его какой-то злой напастью. В дни, когда он трудился в пользу еврейской бригады, мы пригласили его поселиться у нас, в нашем лондонском доме, к ужасу многих сионистов».

В «Слове о полку» Жаботинский также уделяет Вейцману несколько благодарных строк:

«Отдельно стоял Х. Е. Вейцман. Еще в Париже он заявил себя сторонником легиона; в Лондоне мы сблизились еще больше. Месяца три мы даже вместе жили в маленькой квартире, в одном из переулков «богемского» Чельси, в двух шагах от Темзы…

После восьми, иногда десяти, иногда двенадцати часов в лаборатории, он еще как-то находил время каждый вечер шагом дальше двинуть свою политическую работу, вербуя новые связи, привлекая новых и влиятельных помощников. Мы в те месяцы подружились; надеюсь, и теперь не стали врагами — хотя политическая борьба нас далеко разрознила и вряд ли уж когда-нибудь снова сведет.

Он был сторонником моих планов; но честно признался мне, что не может и не хочет осложнять и затруднять свою собственную политическую задачу открытой поддержкой проекта, который формально осужден сионистским Исполнит. Комитетом и чрезвычайно непопулярен у еврейской массы Лондона.

Однажды он сказал мне характерную для него фразу:

— Я не могу, как вы, работать в атмосфере, где все на меня злятся и все меня терпеть не могут. Это ежедневное трение испортило бы мне жизнь, отняло бы у меня всю охоту трудиться. Вы уж лучше предоставьте мне действовать на свой лад; придет время, когда я найду пути, как вам помочь по-своему».

Жаботинского также поддержал и содействовал созданию еврейского легиона инженер Пинхас Рутенберг, участник русского революционного движения, во время войны сблизившийся с сионизмом и предложивший план электрификации Эрец-Исраэль. (Позднее он построил электростанцию на реке Иордан при впадении в нее притока Ярмук.)

Но об основании еврейских военных подразделений и их участии в освобождении Страны от турок речь пойдет далее.

Эти слова были написаны лет через пять (книга вышла в 1928 году) после того, как Жаботинский основал партию ревизионистов, стоявшую в резкой оппозиции к сионистскому Правлению во главе с Вейцманом.

Глава девятнадцатая Падение монархии

1. Февральская революция

Февральская революция уравняла евреев в правах с остальным населением России. Поэтому евреи приветствовали ее и активно участвовали во всех созданных революцией учреждениях. Правда, с отпадением западных областей (Польша, Прибалтика), вначале находившихся под германской оккупацией, а после войны отделившихся от России и превратившихся в независимые государства, российское еврейство сократилось наполовину — от шести миллионов осталось примерно три. Но оставшиеся в России евреи проявляли высокую политическую активность. Еврейская общественность готовилась к созыву всероссийского съезда евреев и к строительству национальной автономии евреев в России.