Синяя звезда Аурин - [15]

Девушка появилась, когда ещё не стемнело, однако мы уже давно доели припасы и изрядно проголодались. Повезло ещё, что колодец оказался нормальным. Мы слышали, как она ходит по деревне и зовёт нас всё более взволнованным голосом. Когда она подошла к дому, в котором мы прятались, Ник меня удивил — он встал рядом с дверью, показав мне жестом, чтобы я оставалась сидеть. Телепатия из-за угла?

— Вот вы где! — радостно и с облегчением воскликнула девушка, отворив дверь и наткнувшись взглядом на меня. Впрочем, радость быстро сменилась растерянностью. — А где… он?

— Здесь, — неподражаемым тоном сообщил Ник, приставив нож к горлу девушки.

— Ну ты даёшь! — расхохоталась я, когда мы покинули ворота деревни. — Вот это телепатия!

Сначала перепуганая девушка уверяла, что никак не может нас выпустить, но когда имперец сообщил, что знает верный способ выйти самому — перемазавшись с ног до головы в крови создателя этой деревни-ловушки, быстро согласилась нас вывести.

Ник наградил меня нарочито презрительным взглядом:

— Гвозди… микроскоп… улавливаешь?

Я улавливала. И чувствовала, что он рассказал мне явно не всё — с каких пор усиление способностей вызывает плохое самочувствие? Явно есть что-то ещё, о чём имперец умолчал.

Надо ли говорить, что перед тем как войти в следующую деревню, мы долго присматривались и даже принюхивались, хоть деревня и была на карте. Местные жители даже стали коситься на нас с подозрением. И это как раз окончательно нас успокоило. Предыдущую ночь — после деревни-ловушки, мы провели в лесу, причём большую часть времени шли — выспались мы за день вынужденного безделья, да и упущенное время надо было навёрстывать. Так что мы совершили рекордный марш-бросок и часа за три до заката пришли к этому крупному посёлку. Здесь даже был постоялый двор, а у нас были деньги, и мы сняли комнату. Ник вроде хотел снять две, но свободная оказалась только одна.

— Вечером тут будет выступать Морис Серебряный голос, — сказал с отчётливо различимым благоговением хозяин — невысокий, полненький, но очень энергичный мужчина лет сорока, передавая Нику ключ. И мне сразу стало интересно на него, Мориса, посмотреть. И послушать.

Так что, поспав три часа, я спустилась вниз. Ника в комнате не было, когда я проснулась, и засыпала я тоже в одиночестве, но вроде бы его постель была примята — нам повезло, и досталась комната с двумя кроватями. Иначе не знаю как бы мы спали, возможно, мне пришлось бы лечь на полу, так как спать на одной кровати с имперцем я не собиралась, а он вряд ли проявил бы достаточно галантности и лёг на пол сам.

Мой спутник обнаружился за столиком в углу, ему только-только принесли еду, и я поспешила забрать у него миску с чем-то вкусно пахнущим и горячем — себе он, в конце-то концов, точно ещё закажет, а мне — не факт. Противиться и как-то комментировать Ник не стал, а я вдруг взглядом наткнулась на железную, даже, кажется, из нержавейки ложку, она висела на стене за стойкой. Собственно, постоялый двор и назывался «Волшебная ложка». Я уже почти собралась подвести Ника к стойке и ткнуть носом в ложку, чтобы не вышло как с пуговицами, когда он мне просто напросто не поверил, но тут вдруг заиграла музыка, и я отложила на потом. А когда человек в центре зала, до этого играющий на чём-то отдалённо напоминающем гитару, запел, я и вовсе всё позабыла. Сначала, потому что он пел на интересующую меня тему — про День Всепрощения и избранную в невесты божеству девушку — про невесту это что-то новое. Но уже в середине песни, её содержание отошло для меня на второй план, важен был лишь голос. Его голос. И в голове стали появляться странные мысли. Вот он, — думала я. Это ради него я оказалась здесь. Преодолела немыслимое расстояние. Это для него я себя берегла, вот он — смысл всей моей жизни.

Сперва эти мысли казались мне самой странными, немного даже чужеродными, и я хотела обратиться к Нику, сказать, что со мной что-то происходит, но застеснялась. А дальше уже места для сомнений не осталось.

В какой-то момент я услышала, как имперец сказал:

— Он как-то влияет голосом, но не могу понять как. Ничего необычного, неправильного лично я не ощущаю.

— Я тоже не ощущаю ничего неправильного, — отрезала я, почувствовав на себе вопросительный взгляд.

Абсолютно ничего неправильного, наоборот — всё, наконец, стало правильным и понятным. Есть Он и есть я, а все остальные — просто декорации для нашей истории. И этот настойчиво что-то спрашивающий у меня имперец — тоже, просто декорация, от которой, правда, слишком много беспокойства.

— Я не полечу обратно, — сказала я Нику, не сводя глаз с Мориса, когда тот закончил песню. — Мне здесь нравится.

Мелькнула мысль о Каринке, но она уже почти взрослая, у неё свои интересы… зачем я ей?

— Не лети, — на удивление легко согласился мой бывший спутник — теперь-то нам не по пути. Но тут же добавил. — Поможешь мне набрать кхамира, и оставайся на здоровье со своим лысым менестрелем.

— Что? Что?! — я сердито посмотрела на этого наглеца. Нет, вы представляете? Этот крашеный пижон ещё смеет обсуждать чью-то внешность! И чью! Самого потрясающего… Самого… Тут я немного замялась — прилагательные на ум не шли, зато пришла внезапно здравая мысль, что я ничего о предмете своего неожиданного обожания не знаю. Но началась следующая песня, и все сомнения сразу смыло новой волной преклонения.