Синяя смерть - [3]
Гиблое место кончалось, до ближайшего аила осталось совсем немного. Цэвэн приободрился, привстал на стременах и оглянулся на пройденный путь. Сердце на миг замерло: слева над гребнем бархана почудились синие тени. Неужели?.. Но нет, это были дзерены. Цэвэн недаром в молодости слыл мэргэном — метким стрелком. Ружье само выскочило из-за спины, приклад уперся в плечо, глухо громыхнул выстрел. Охотник не успел как следует разглядеть гибкие стройные фигурки животных и острые, дважды изогнутые рожки, как все уже кончилось. Стадо унеслось по направлению к хребту Хачиг-Ула, добыча осталась на месте.
Арат неспешно слез с лошади и пошел степенной, важной походкой, огибая бархан с наветренной стороны. Спасибо умному человеку, придумавшему очки, спасибо славному мастеру, выточившему стекла. На старости лет Цэвэн снова стал мэргэном и принесет в юрту свежее мясо и крепкую шкуру. Где тут мой дзерен, убитый одним выстрелом?
Лошадь спокойно смотрела вслед хозяину и поматывала головой. Вдруг она вздрогнула и запрядала ушами. Цэвэн скатился с крутого подветренного склона, вскочил и, увязая в песке и теряя гутулы, тяжело побежал к коню. Тот шарахнулся, но арат уже ухватился трясущимися руками за луку, запрыгал на одной ноге, не попадая другой в стремя, наконец, попал; едва не вывернул седло, усаживаясь, и что есть мочи ударил пятками в потные бока лошади. Та рванулась, и тут дико и бессмысленно в круп врезалась плеть. Хуху-морь почти по-человечески вскрикнул, вытянул шею, как гусь, и, ничего не видя перед собой, полетел над раскаленными песками.
Цэвэн задыхался. Горячий пот струйками сбегал из-под островерхой шапки, и он сбросил ее с головы. Где-то потерялись очки, ружье, гутулы. Высокий ворот дэли резал шею, но он не чувствовал боли. Вязкий ужас наполнил тело, сдавил голову, путал мысли. Перед глазами мелькали неясные образы. То он видел черные блестящие глаза дочери, то новорожденного верблюжонка, покачивающегося на тонких ножках, то родную юрту и пиалу с молоком в руках у жены. «Дочка, дочка!.. Смерть, смерть!.. — колотили копыта о щебенку. Смерть, смерть!.. Люди, люди!..» Он едва удержался в седле, когда конь круто свернул вправо, к открывшемуся вдруг аилу.
Лошадь резко остановилась у распахнутого полога юрты перед двумя изумленными аратами. По инерции Цэвэн упал на шею коня, потом сполз на землю, цепляясь скрюченными пальцами за гриву, и упал ничком. Он собрал последние силы, повернул искаженное ужасом лицо к аратам и закричал во всю мочь. Ему казалось, что его вопль наполнил вселенную, но на самом деле он едва слышно прохрипел:
— Люди!.. Я видел олгой-хорхоя!..
4
— Иван Михайлович, а олгой-хорхой существует на самом деле?
Волков удивленно вскинул на маленькую Анну Семеновну голубые глаза:
— Почему вы спросили?
— Да вот прочитала рассказ Ефремова. Там сказано, что в безводных песках Джунгарской Гоби живет огромный червяк, убивающий на расстоянии.
— Понравился рассказ?
— Еще бы! Так правдиво написано — будто про нас.
— Видите ли, Анечка, с одной стороны, Ефремов был крупным ученым и изъездил Монголию вдоль и поперек. Но с другой стороны, он все-таки писатель-фантаст.
— Так, значит, это все выдумка?
— Не жалейте, Анечка, не жалейте. А то еще повстречаемся с олгой-хорхоем, и он сорвет работу экспедиции. И так программу не выполняем.
— Выполним, — уверенно сказала Демьянова. — У вас всегда все получается.
— Вашими устами Да мед пить. Вот гобийского медведя изловить бы, мечтательно пробасил Волков. — Сколько вопросов сразу решится…
— Так в чем же дело? — поднялась Анна Семеновна. — Идемте!
Вид у нее был настолько решительный, что можно было не сомневаться она голыми руками поймает не только медведя, но и мифического олгой-хорхоя.
Иван Михайлович рассмеялся:
— Сейчас пойдем. Куда-то ящик с летающими шприцами задевался… А, он у Лодоя Дамбы!
Физик сидел в своей палатке и мрачно рассматривал фотоэлектронный умножитель. Черные волосы его растрепались, ковбойка взмокла от пота.
— Не работает прибор? — сочувственно спросил Волков.
— Работать-то работает, но показывает год рождения Чингисхана.
— Как это?
— А вот так… Хотел проверить фон, направил приемное окно на барханы и зарегистрировал мощное излучение с длиной волны около 260 нанометров.
— Ого! А какова продолжительность?
— Два коротких импульса.
— Действительно, прибор барахлит. С электроникой это случается.
— Я тоже так думаю, но надо проверить…
— Проверяйте и не забывайте о сроках, — Иван Михайлович помолчал. Лодой, я вам, кажется, летающие шприцы отдавал на хранение…
— Вот они, под мешком. Все-таки на медведя идете?
— Попытка не пытка…
— Тогда ни пуха ни пера!
Волков и Анна Семеновна, помня о вечерней прохладе, облачились в ватные телогрейки и бодро зашагали в сторону отметки 1865 метров, где Сейфуллин якобы видел медведя. Сначала каждый шаг по сыпучему песку давался с трудом, но потом, когда они сбежали в сухое русло, стало полегче. Солнце опустилось низко, от вершины горы падала густая фиолетовая тень. Освещенные же места казались тускло-красными.
— Красиво как! — воскликнула Демьянова, приноравливаясь к широкому шагу Волкова.
