Синяя лилия, лилия Блу - [11]

– Ну конечно, – саркастически отозвался Ронан. – Конечно, Оуэн Лаугох.

– Прекрати, – сказал Адам.

– Полоса кончается, – заметила Блу.

– Да, – ответил Ганси и повернул. – Короче говоря, Мэб Дароган – это такой валлийский «Сын Судьбы».

Мэлори перебил:

– Чертовы поэты. Гораздо проще втянуть людей в восстание, если внушить им, что сражаются на стороне полубога или избранного. Никогда не доверяйте поэтам. Они…

– Флаг был уничтожен, кажется? – вмешался Ганси. – Ох, простите, я вас перебил.

– Пустяки, – сказал Мэлори – видимо, все и правда было в полном порядке.

Это выдергивание нитей из тугой ткани истории объединяло их. Ганси с облегчением осознал, что их дружба осталась нетронутой, просто она покоилась на совершенно ином основании, нежели отношения с теми, кто сидел сейчас на заднем сиденье. Когда мимо пронеслась какая-то «Хонда» и ее пассажиры показали Ганси средний палец, профессор продолжал:

– Действительно, флаг считался уничтоженным. Точнее, сменившим назначение. Скидмор писал, что из него нашили ночных рубашек для Генриха Четвертого, хотя я не нашел, откуда он это взял.

– Ночных рубашек! – воскликнула Блу. – Почему?

Ганси ответил:

– Для большего посрамления.

– Ганси, никто здесь не знает, что это такое, – заметил Адам.

– Позор, – объяснил Мэлори. – Унижение. Все равно что летать на самолете. Но вообще-то этот гобелен обнаружили не далее чем на прошлой неделе.

Ганси конвульсивно дернул руль.

– Да вы шутите!

– Он в ужасном состоянии – ткани вообще плохо сохраняются, как тебе известно. Ученым потребовалось много времени, чтобы разобраться, что это такое. Остановись вон там, Ганси, и я тебе покажу. Благодаря счастливому стечению обстоятельств ткань нашли под каким-то сараем в Киртлинге. Наводнение проточило широкий проход в пахотном слое, и обнажился край старого фундамента. Пришлось снять несколько метров почвы.

Адам спросил:

– И вода не уничтожила флаг?

Профессор повернулся к нему.

– В том-то и дело! Физика сделала финт ушами, и вода не наполнила фундамент, а почему-то пробила себе русло чуть выше по холму. Отвечаю на ваш незаданный вопрос: да! Сарай стоит на силовой линии.

– Именно это я и хотел спросить, – заявил Ронан.

– Ронан, – сказала Блу, – прекрати.

Ганси краем глаза заметил в зеркальце, что Адам смеется.

Он остановился на парковке у задрипанной бензоколонки. Мэлори достал откуда-то старый цифровой фотоаппарат и принялся перебирать снимки.

– Теперь говорят, что наводнение случилось из-за сильнейшей грозы и все такое. Но люди, которые были там, говорят, что стены сарая источали слезы.

– Слезы! – воскликнула Блу.

Трудно было понять, в восторге она или в ужасе.

– А вы как думаете? – спросил Ганси.

В ответ Мэлори просто вручил ему фотоаппарат. Ганси взглянул на экран.

– О, – сказал он.

На фотографии был полусгнивший кусок ткани с тремя женщинами в простых платьях, какие носили задолго до Глендауэра. Они стояли в одинаковых позах, воздев руки с кроваво-красными кистями на уровень головы, и, видимо, приветствовали великого короля.

И у каждой было лицо Блу Сарджент.

«Невероятно».

Но нет. В последнее время вероятно было все. Ганси увеличил фотографию, чтобы рассмотреть получше. На него глянули большие глаза Блу. Стилизованные, да, но, тем не менее, сходство было разительное: ее сомневающиеся брови, ее любопытный рот. Ганси прижал к губам костяшку пальца. В ушах у него гудели осы.

На Ганси вдруг нахлынули чувства – этого не случалось уже давно. Он вспомнил голос, который звучал у него в голове в тот день, когда он спасся. «Ты будешь жить благодаря Глендауэру. Кто-то сейчас умирает на силовой линии, хотя не должен, а ты будешь жить, хотя не должен». Ганси переполняло желание увидеть Глендауэра своими глазами, коснуться руки короля, встать перед ним на колени, поблагодарить его, быть им…

С заднего сиденья потянулись руки; Ганси не знал, чьи именно. Он отдал фотоаппарат.

Блу пробормотала нечто неразборчивое. Адам прошептал:

– Она похожа на тебя.

– Которая?

– Все.

– Блин, – произнес Ронан, озвучив общее мнение.

– Отличная фотография, – наконец сказал Ганси. – Качество превосходное.

– Конечно, – ответил Мэлори. – Вы что, не поняли? Этот сарай стоит рядом с моим загородным домом. Я лично видел слезы. Гобелен нашла моя команда.

Ганси отчаянно пытался сложить два и два.

– А как вам пришло в голову заглянуть туда?

– В том-то и дело, Ганси. Я вообще ничего не искал. У меня был заслуженный отпуск. После адского лета, когда я боролся с проклятым соседом и его забитой канализацией, мне страшно хотелось уехать хоть ненадолго. Уверяю, мое присутствие в Киртлинге было чистым совпадением.

– Совпадение, – с сомнением повторил Адам.

Что это было, такое огромное? Предвкушение и страх оживляли Ганси. Происходящее, в его громадности, напоминало черную пропасть в пещере. Он не видел ни дна, ни противоположного края.

– Кстати, Ганси, – бодро объявил Мэлори, – мне не терпится познакомиться с твоей силовой линией.

4

В ту ночь Блу не могла заснуть. Она ждала, что вот-вот откроется входная дверь. Какая-то глубоко укоренившаяся, глупая часть ее сознания не желала верить, что мать не вернется домой до завтра, когда начнутся уроки. У Моры всегда был ответ на любой вопрос, пусть даже неверный, и Блу принимала как должное, что мама остается неизменной, в то время как все остальное становится с ног на голову.