Синяя лилия, лилия Блу - [10]

Ганси чувствовал себя выбитым из колеи; время нервно неслось вперед, словно его перематывали.

В зеркальце заднего вида он случайно перехватил взгляд Блу. Как ни странно, на ее лице Ганси увидел отражение собственных чувств – волнение, возбуждение и испуг. Убедившись, что Адам еще спит, Ганси осторожно, чтобы не заметил Ронан, свесил руку между дверцей и водительским сиденьем ладонью вверх и вытянул пальцы в сторону Блу.

Это было запрещено.

И Ганси это знал – он сам установил правила. Он не позволил бы себе выбирать любимчика между Ронаном и Адамом; с Блу тоже нельзя было играть в эту игру. Он подумал: она не заметит его движения. И проигнорирует, даже если заметит. Сердце у Ганси пело.

Блу коснулась кончиков его пальцев.

Слегка.

Он легонько сжал пальцы девушки, всего на секунду, а потом убрал руку и вновь положил ее на руль. В груди у него сделалось тепло.

Это было запрещено.

Ронан ничего не видел, Адам по-прежнему спал. Пострадал только пульс.

– Вот наш терминал, урод! – рявкнул Ронан.

Ганси принялся торопливо рулить. Адам заморгал, просыпаясь. Ронан выругался. Ганси почувствовал, как сердце перезапустилось.

«Следи за дорогой».

Профессор Мэлори не ждал их за дверью терминала, как они договаривались, и не отвечал на звонки. Наконец они обнаружили его возле багажной ленты, в обществе какой-то болтливой компании, груды чемоданов и недовольной служебной собаки в жилете. Мэлори выглядел именно так, как помнил Ганси. В его облике было нечто черепашье. Второй подбородок ждал своей очереди; нос и уши казались вырезанными, как попало, из резины; круглые мешочки под глазами идеально соответствовали круглым темным бровям. Вид у профессора был озадаченный.

– Мистер Мэлори! – радостно воскликнул Ганси.

– Господи, какой он старый, – негромко произнес Ронан.

Адам пихнул его, избавляя Ганси от хлопот.

– Ганси, – сказал Мэлори, пожимая ему руку, – какое счастье.

– Простите, что заставил вас ждать… я звонил!

– Чертов телефон. Не аккумулятор, а хлам. Это просто какой-то заговор – продавать людям барахло. Наверно, сговорились поставщики сердечных лекарств. А что, в самолетах всегда так? Столько народу?

– Боюсь, что да, – ответил Ганси.

Краем глаза он заметил, что Адам разглядывает Мэлори не вполне на свой обычный лад. Он стоял, наклонив голову набок, и смотрел задумчиво и сосредоточенно. Слегка растерявшись, Ганси продолжал:

– Позвольте представить вам моих друзей. Ронан, Адам Пэрриш и Джейн.

Адам сосредоточился. Выражение его лица сделалось привычнее. Он моргнул, глядя на Ганси.

– Блу, – поправила Блу.

– Это фамилия? – спросил Мэлори. – Как вас зовут? Джейн? Так это та юная особа, с которой я говорил по телефону? Надо же, какая она маленькая. Вы уже перестали расти?

– Слушайте… – начала Блу.

Ганси решил, что пора ехать.

– Где тут ваши вещи? – спросил он.

– Это все мои вещи, – трагическим тоном ответил Мэлори.

Ронан изо всех сил пытался многозначительно перехватить взгляд Ганси, но тот уклонялся. Ребята собрали чемоданы и сумки. Собака-поводырь встала.

Блу, любившая всех представителей семейства псовых, сказала:

– Эй, эй, дружок, ты останешься здесь.

– Нет-нет, – возразил Мэлори. – Это Пес. Он мой.

Они уставились на Пса. На нем был аккуратный синий жилет, гласивший, что это полезное животное, но без подробностей.

– Ну ладно, – сказал Ганси.

Он избежал еще одного многозначительного взгляда Ронана. Выйдя из терминала, они остановились, чтобы Мэлори мог снять с Пса жилет, а потом понаблюдали, как Пес облегчился на стойку такси.

Ронан поинтересовался:

– Зачем он вообще нужен?

Черепаший рот Мэлори сжался.

– Это служебная собака.

– И какую службу она исполняет?

– Я попрошу, – заметил Мэлори.

Ганси избежал третьего многозначительного взгляда – одновременно от Адама и Мэлори.

Они добрались до машины, которая ничуть не увеличилась с той минуты, как они въехали в терминал. Ганси терпеть не мог сталкиваться настолько в лоб с последствиями собственной глупости. «Дамы и господа, сейчас я возьму этот «Камаро» образца 1973 года…»

Вытащив из багажника запаску, Ганси оставил ее у фонарного столба. Цена визита Мэлори.

«…и вмещу в него пять человек, собаку и чертову уйму багажа».

Совершив этот фокус, он забрался за руль. Пес тревожно пыхтел. Ганси знал, каково ему.

– Можно его погладить? – спросила Блу.

– Да, – ответил Мэлори. – Но ему не понравится. Он очень нервничает.

Ганси позволил себе обменяться с Блу многозначительными взглядами в зеркале заднего вида, пока выруливал на шоссе.

– Кормили в самолете просто ужасно. Удивительно, что экипаж еще не поумирал от язвы желудка, – сказал Мэлори.

Он так внезапно хлопнул Ганси по плечу, что тот подпрыгнул от неожиданности. Пес тоже.

– Ты слышал про гобелен, который англичане захватили в Мауддви?

– Гобелен. А… О… На нем были вышиты женщины с красными руками. Наверное, англичане решили, что это флаг, – сказал Ганси.

– Да, да, тот самый. Ты умница!

Ганси подумал, что это не более чем результат упертой семилетней учебы, но тем не менее оценил комплимент. Он повысил голос, чтобы включить в разговор заднее сиденье.

– На самом деле это очень интересно. Англичане преследовали людей Глендауэра, и, хотя тем удалось скрыться, противнику достался этот кусок старинной ткани. Флаг или что-то такое. Красные руки вызывают особый интерес, потому что есть такая штука – Мэб Дароган, легендарный титул. Так называли короля Артура, Левеллина Великого и, разумеется, Оуэна Лаугоха…