Синяя книга сказок - [10]
Про воробья Варфоломея
Жил да был воробей Варфоломей и питался он мухами.
Ел мушек воробей целое лето.
Пришла зима — хоть убей, мушек нету.
— Охо-хо, — вздохнул голодный воробей Варфоломей. — Пойду-ка я на хоккей. Игра меня увлечет, и я забуду про голод.
Вот пошел воробей Варфоломей на хоккей. Игра и верно его увлекла. И про голод он забыл.
Но вдруг поблизости какой-то попугай включил транзистор.
— Проверим, правильно ли ведется репортаж, — объяснил он соседям. — Ведь сказано: доверяй, но проверяй…
Из транзистора донеслось:
«Вратарь, видимо, ловил мух, и Голонка забил в его сетку восемнадцатый гол». Это была правда.
— Видите! — радостно воскликнул попугай. — Проверка помогла, репортаж ведется правильно!
Соседи с попугаем согласились. Услыхал воробей про мух, и в животе у него заурчало. Хоккей перестал его занимать. Да и как следить за игрой, когда есть хочется!
— Послушай, попугай, выключи транзистор, — попросил воробей Варфоломей. — Он так вопит, что игра перестает меня занимать.
— Подумаешь, — отвечал попугай. — Кого перестает занимать, а кого только начинает! Воробей, а лезешь всеми командовать. Пхе!
Соседи с попугаем согласились.
Транзистор продолжал вопить. Оттуда неслось:
«Голонка опять взял на мушку ворота, дал пас Тикалу, но тот зазевался. Ай-ай, нельзя ловить мух на ледяном поле…»
Слушал воробей, слушал, и хоккей совсем перестал его занимать. С голодухи он даже видел плохо.
— Братец, — снова обратился он к попугаю. — Понимаешь, я страшно голоден… Обычно я ем мух, а их, как тебе известно, зимой не бывает. На хоккей я пришел, чтобы забыть о голоде, и уже почти забыл, но из твоего транзистора только и слышишь что про мух. И у меня опять засосало под ложечкой. Я бы отсел подальше, да сам видишь, какая теснота. Не можешь ли ты хоть чуточку его приглушить?
— И верно, приглушите! — поддержали воробья Варфоломея соседи.
— Зачем приглушать? — возразил попугай. — Я его вовсе выключу.
И выключил транзистор.
— Что же ты, — обратился он к воробью Варфоломею, — сразу не сказал, что голоден? Я бы и спорить не стал!
— Мне было стыдно, — сознался воробей Варфоломей.
— Эх-ма, — удивился попугай. — Правды, братец, никогда не стыдись. Какая бы она ни была — а все правда. Просо любишь?
— Просо?! — воскликнул воробей Варфоломей. — И не напоминай мне о нем! Просо — моя любимая еда. Но увы, зимой не бывает ни мух, ни проса.
— После хоккея приглашаю тебя на просо, — сказал попугай.
И в самом деле, после хоккея воробей пошел к попугаю и до отвала наелся проса. Да какого проса!
Вот бы и вам попробовать!
Про бабочку Барушку и про воробья Варфоломея
Сговорились как-то воробей Варфоломей и бабочка Барушка устроить соревнования — кто лучше стреляет. Купили пистолет, поставили на лужайке мишень.
Первым стрелял воробей Варфоломей, а бабочка Барушка сидела на мишени и подсчитывала очки. Потом стреляла бабочка Барушка, а на мишени сидел и подсчитывал очки воробей Варфоломей. Да только бабочка — как и все бабочки на свете — стрелять не умела. Прицелилась — паф! — и пуля полетела выше мишени. А на мишени-то сидел воробей Варфоломей, и летела та пуля прямо к воробьиному сердцу.
— Посторонись! — испуганно крикнула бабочка Барушка.
Воробей Варфоломей посторонился.
И как раз вовремя! Пуля прожужжала возле самого его сердца, но не задела и пролетела дальше. Через океан, потом через Сахару, а если ее случайно не поймал сачком профессор, решив, что это какой-нибудь редкий жук, — то летит она и по сю пору и, возможно, никогда не остановится.
Знаю, вы скажете:
— Как воробей Варфоломей мог посторониться? Ведь пуля летит со страшной скоростью!
Это и верно, и не верно. Просто вы еще не знаете: когда на курок нажимает бабочка, она делает это совсем слабо, еле-еле, и выстрел получается тихий-претихий, а пуля летит так медленно, что от нее вполне можно увернуться.
Но люди пускай лучше вовсе не стреляют!
Про пса Портоса
Все сказки о животных, которые вы прочитали, я писал в маленьком домике, где помещались только трое: я, моя жена Ольга да пес Портос. Я с утра до вечера печатал на машинке страницу за страницей, Ольга сидела рядом и нумеровала их, а пес Портос лежал у двери и внимательно следил, чтобы никто наши страницы не трогал. Стоило кому-нибудь постучать в дверь, как Портос поднимал голову и спрашивал:
— Это что еще такое?
Нету псу от вас покоя!
Если это был почтальон, он отвечал из-за двери:
— Это я, почтальон!
И совал в щель под дверью письмо.
Пес Портос брал письмо, распечатывал и читал. Если известие было приятное, он подходил ко мне и клал письмо на стол. Если неприятное — к столу не подходил и ничего на него не клал.
Разжует письмо и проглотит. И никогда от неприятных известий живот у него не болел. Зато мы неприятных известий не получали.
Бывало, постучит в дверь наш друг художник Пабло Пикассо. Услышит из-за двери вопрос нашего пса и отвечает:
— Это я, Пабло Пикассо, художник. Дома ли писатель Любомир Фельдек или хотя бы его жена Ольга?
Если мы дома, пес Портос отворит дверь и впустит его.
Но случалось, что нас дома не было. Например, когда я писал сказку про аиста Аристида, мне пришлось сходить в зоосад: я забыл, сколько у аиста ног. Ольга пошла со мной и, когда нам показали аиста, помогла мне сосчитать его ноги.
