Синтез йоги – I - [114]

На самом деле, последние два предложения содержат в себе всю суть вопроса. Истинное спасение или истинная свобода от цепи перерождения состоит не в отвержении земной жизни и не в бегстве индивида из этого мира благодаря духовному уничтожению своего «я», так же как истинное отречение заключается не просто в отказе от всех физических связей со своей семьей и обществом. Истинное спасение, истинное освобождение – это внутреннее отождествление себя с Божественным, в котором все ограничения прошлых жизней и будущих рождений исчезают, уступая место вечному существованию нерожденной Души. Тот, кто свободен внутри себя, даже действуя, не делает ничего, – так говорит Гита; ибо это Природа действует в нем под управлением Владыки Природы. Точно так же, если даже он воплощается в теле сотни раз, он свободен от любых цепей рождений или от механического колеса существования, поскольку живет не в жизни тела, а в нерожденном и бессмертном духе. Поэтому привязанность к бегству от перерождений – это также один из идолов, которого, кто бы ни поклонялся ему, садхак интегральной Йоги должен сокрушить и отбросить прочь от себя. Ибо его йога не ограничивается индивидуальной реализацией Трансцендентного за пределами всех миров; она включает также реализацию Универсального, «совокупности всех душ», поэтому не может сводиться к поиску личного спасения и бегству из этого мира. Даже в его выходе в трансцендентное, за пределы космических ограничений, он по-прежнему един в Боге со всем сущим; для него остается божественная работа в мире.

* * *

Эта работа не может подчиняться каким-либо правилам, установленным умом, или соответствовать каким-то человеческим стандартам; ибо его сознание вышло за пределы власти человеческого закона и человеческих ограничений и поднялось на уровень божественной свободы, оно перешло из-под управления внешнего и преходящего к самоуправлению внутреннего и вечного, от скованности формами конечного к свободному самоопределению Бесконечного. «Как бы он ни жил и ни действовал, – говорит Гита, – он живет и действует во Мне». Правила, которые устанавливает человеческий разум, неприменимы к освобожденной душе; о таком человеке невозможно судить с помощью внешних критериев и показателей, основанных на ментальных представлениях людей и их предубеждениях; он выходит за пределы узкой юрисдикции этих ненадежных судей. Неважно, носит ли он одеяние аскета или живет полной жизнью домохозяина; проводит ли он свои дни в том, что люди называют святыми делами, или в многосторонней мирской деятельности; посвящает ли он себя непосредственно тому, чтобы вести людей к Свету, как Будда, Христос или Шанкара, или управляет царствами как Джанака, либо предстает перед людьми в качестве политика или предводителя армий, как Шри Кришна; неважно, что он ест и пьет, каковы его привычки или его занятия; терпит ли он поражение или имеет успех; являются ли его действия созидательными или разрушительными; поддерживает ли он или восстанавливает старый порядок или трудится, чтобы создать новый; являются ли его соратники теми, кем люди восхищаются и кого уважают, или теми, кого они в силу чувства собственного превосходства и собственной праведности осуждают и отвергают; одобряют ли современники его жизнь и поступки или же проклинают его как лжеучителя, который сбивает людей с пути истинного и сеет смуту, порождая религиозные, нравственные или социальные ереси. Он руководствуется не суждениями людей или законами, которые установлены невеждами, а подчиняется внутреннему голосу и движим невидимой Силой. Его реальная жизнь протекает внутри него, и ее невозможно описать, единственное, что можно сказать, – что он живет, движется и действует в Боге, в Божественном, в Бесконечном.

Но если его действия управляются не внешними правилами, то всё же они будут подчиняться одному правилу, которое не является внешним; они будут продиктованы не личным желанием или целью, а будут частью сознательной и, в конечном счете, хорошо организованной (потому что спонтанной и организованной изнутри) божественной деятельности в мире. Гита провозглашает, что освобожденный человек в своих действиях не должен руководствоваться желанием, а должен стремиться к сохранению целостности мира, к управлению им, к тому, чтобы его вести, побуждать и поддерживать на пути, предначертанном ему. Это предписание было истолковано в том смысле, что, поскольку мир является иллюзией, в которой должно оставаться большинство людей, так как они не готовы к освобождению, освобожденный человек должен внешне действовать так, чтобы сохранять в них привязанность к их привычным занятиям, определенным для них социальным законом. Если бы дело обстояло именно так, то это было бы жалкое и ничтожное правило, и каждое благородное сердце отвергло бы его, чтобы последовать скорее божественному обету Амитабха Будды, возвышенной молитве Бхагаваты или страстному устремлению Вивекананды. Если же мы примем точку зрения, согласно которой мир – это божественно управляемое движение Природы, проявляющееся в человеке и устремленное к Богу, и что именно в этом состоит труд, которым, как провозглашает Господь Гиты, он всё время занят (хотя самому ему нечего достигать, ибо нет ничего такого, чего он не имел бы), тогда это великое предписание обретает глубокий и подлинный смысл. Участвовать в этом божественном труде, жить во имя Бога в мире – таково будет правило карма-йогина; жить во имя Бога в мире и поэтому действовать таким образом, чтобы Божественное могло всё больше и больше проявлять себя, а мир – двигаться вперед по тому или иному пути своего сумеречного странствия и приближаться к божественному идеалу.