Синий рай - [8]

Том закрыл холодильник, обернулся и скрестил руки на груди.

— На твоем месте я бы не волновался, — сказал он. — Когда я рос в здешних краях, никому и в голову не приходило бояться за детей. Помню, мы после школы часто бегали на рыбалку или допоздна играли в баскетбол. А если теперь ребенок задержится где-нибудь на пару минут, шум поднимается такой, что доходит до федеральных властей!

— Ты имеешь в виду меня? — уточнила Моника.

— Нет, я про людей в массе. Это меня бесит, вот и все. Наверное, вредная девчонка нарочно не спешит домой.

— Том, — с расстановкой произнесла Моника, — сегодня у Энни и Уильяма в школе короткий день. Если бы они не собирались идти с тобой на рыбалку, то уже в два часа были бы дома.

Его лицо стало виноватым.

— Ты что? — ахнула Моника. — Значит, в школу ты не заезжал? А я думала, их не было, когда ты приехал!

— У нас двое курьеров на больничном. Вот я и запамятовал.

Ее лицо закаменело.

Весь день Моника ходила как оглушенная. У нее то и дело перехватывало горло, и она бросалась в подсобку, чтобы выплакаться. Она уже подумывала позвонить в школу и попросить позвать Энни. И объяснить, что произошло между ней и Томом… но как? «Твоя мама затащила Тома в постель»?

Но Моника поклялась: мужчина войдет в их семью, только если она будет твердо уверена, что он сможет стать отцом ее детям. Энни не требовала клятвы, Моника дала ее добровольно. И предала родных детей. Как ее угораздило? Том — кретин, свалить всю вину на него было бы просто, все-таки в дом его привела она.

— Мне надо побыть одной и дождаться детей, — сказала она.

Он шагнул к ней и обнял. Она стояла как каменная, не желая поддаваться физическому влечению.

— Мне очень жаль, любимая, — произнес он и прижал ее белокурую голову к своему сильному плечу. — Это ведь твои дети. Конечно, ты волнуешься за них.

— Мне тоже очень жаль, Том, — отозвалась она, сожалея, что вообще встретилась с ним. Ей хотелось вырваться и убежать.

— Любимая, нам нечасто удается остаться в доме без твоих детей. Может, воспользуемся случаем?

Она не поверила своим ушам.

— Том, уезжай. — В неожиданном приливе отвращения к нему Моника высвободилась и отвернулась. — Тебе не стоит здесь оставаться. Хватит и того, что уже случилось сегодня по твоей милости.

По его лицу пробежала тень.

— Ладно, — сказал он. — Не буду мозолить тебе глаза.

На попятный Моника не пошла.

— Значит, все из-за того, что я не повез Уилли на рыбалку? — спросил он, и его взгляд стал жестким. — Из-за этой ерунды?

Моника недоумевала: что она вообще в нем нашла? Как могла, польстившись на внешнюю привлекательность, не заметить, что он самовлюбленный осел?

— Уходи, — коротко велела она.

Том закатил глаза.

— Ладно, потом поговорим. — И он направился в прихожую.

— И больше не возвращайся, — сказала ему вслед Моника. — Все кончено. Совсем.

Он обернулся, изумленно качая головой.

— А я-то притащился сюда, чтобы извиниться!

Моника заглянула в духовку.

— А по-моему, у тебя были совсем другие планы.

Сыр пузырился и уже успел подрумяниться. Она убавила огонь.

— Э! — воскликнул Том из прихожей. — Маленькая дрянь стащила мою удочку и жилет!

Багровый от ярости, он вновь возник в дверном проеме.

— Что?

— Удочка «Сейдж» — шестьсот баксов! В жилете у меня блесен и крючков еще на несколько сотен. А эта паршивка их украла!

У Моники мелькнула мысль, что более отвратительного мужчины она еще не встречала.

— Уходи, — она повысила голос, — и больше никогда не смей приближаться к моему дому!

— Ну нет, я еще вернусь! Вернусь за своей удочкой и жилетом!

— Вон! — рявкнула она.

Он вскинул голову, вспыхнул и вышел, хлопнув дверью.

Моника уткнулась лицом в ладони и разрыдалась, осыпая Тома всеми известными ей бранными словами. И зная, что исчезновение детей — ее вина.

Едва машина свернула на частную двухрядную дорогу к дому мистера Суонна, первым, что заметила Энни, стал запах. К аромату сосен примешивался какой-то крепкий, резкий дух, который усиливался по мере приближения к дому. Только отдалившись от шоссе, мистер Суонн разрешил детям подняться с пола. Тогда Энни и увидела источник запаха — свиней.

— А вот и мое семейство, — объявил Суонн.

— Смотри, хрюшки! — Уильям придвинулся к Энни, выглядывая в открытое окно пикапа. — Ух, как забегали!

Заметив приближающийся красный пикап, свиньи завизжали и принялись носиться по загону, обдавая друг друга жидкой грязью. Энни насчитала не меньше десяти животных. Одна свинья, бурая и щетинистая, была размером с небольшой грузовик.

— Большого хряка зовут Король, — сказал Суонн. — На ярмарке округа Пенд-Орей мне дали за него синюю ленту.

— Он обалденный, — потрясенно выговорил Уильям.

Энни перестала дрожать, на нее наваливалось оцепенение. Думать о том, что они с Уильямом увидели сегодня возле ручья, не хотелось. Но она знала, что запомнит увиденное навсегда.

— Ты что? — толкнул ее Уильям.

— Ничего.

Свиньи заинтересовали ее гораздо меньше, чем Уильяма. Как он может восхищаться какой-то живностью после всего, что они увидели? Да, мальчишки устроены по-другому. Даже Уильям.

Суонн нажал кнопку на пульте, ворота одного из трех гаражей открылись. Машина медленно въехала внутрь. Когда ворота закрылись, дети последовали за Суонном в дом.