Синий пепел - [27]

Шорки, беззвучно раскрывали пасти, трясли головами как настоящая собачка и даже мотали шеей на которой болтался молчаливый колокольчик, но что-то здесь было не так. Виктор, вглядываясь в колыхающийся ковёр из шорков неожиданно для Елены присел и осторожно взял в руки одну из собачек, и сразу же её камуфляж поплыл, стал растворяться и вот уже в руках у находника смешно шевелило лапками крошечное существо неизвестного вида, похожее и на мелкую собачку, и на новорожденного кота. Существо тыкалось носом в ладонь и шевелило усиками, которые вылезли из мелкой, ещё беззубой пасти.

— Это же малыши. — Елена забросила автомат за спину и аккуратно присев, тоже подняла на руки пушистый комочек, который в её руках сразу принял истинный облик, принявшись облизывать ладонь своими усиками словно языком. — Господи, мне же никто не поверит. — Прошептала она, когда детёныш гончей лежавший у неё в ладонях, от поглаживания животика вдруг заурчал, и плеснул из брюшка мелкими брызгами, обдав Елену с головы до груди, терпко пахнущей жидкостью.

— Меня кажется обсикали. — С коротким смешком произнесла Елена, и услышала в ответ:

— Меня тоже. — Виктор хмыкнул. — Какое счастье что это не кислота, и не ядовитый агент. Но какая же мощная эмпатия у мелких. Даже я поддался. — Виктор с улыбкой встал, и держа на руках детёныша шорка стал поворачиваться к Елене, когда серое нечто, лежавшее у стены вдруг начало проявляться словно изображение на фотобумаге, пока не стало видно, что вся эта куча высотой полтора и длиной в четыре метра — огромная матка шорков, с медленно вылезающим из пасти жгутом тонких чёрных щупалец в палец толщиной.

Глаз у матки не было, и ориентировалась она исключительно на слух и благодаря чувствительным волоскам на щупальцах, которые улавливали запахи.

Щупальца осторожно касались мелких шорков и на кончике чёрного жала быстро набухала вязкая прозрачная капля размером с куриное яйцо. Малыш засовывал щупальца прямо в каплю, и выпив её, тут же сворачивался клубком, и затихал.

Виктор и Елена стояли неподвижно словно превратившись в камень. Несколько десятков щупалец, уже достигли задних рядов, и приподнявшись на уровень рук людей, осторожно коснулись, шёрстки малыша, и тот сразу раскрыл пасть, потянувшись вверх, и коснувшись капли, начал впитывать её, чуть дрожа тельцем. Ещё одно начало кормить шорха лежавшего на руках у Елены, а ещё пара застыла у губ людей, словно раздумывая кормить их или нет.

— У тебя жемчужина во рту? — Негромко спросил Виктор, глядя как на кончике чёрного хлыста набухает янтарно-жёлтая капля с тонким цветочным запахом.

— Да. — Тихо на грани слышимости выдохнула Елена.

— Пей, и сразу клади жемчужину между зубов, но не раскусывай. Если пойдёт конвульсия, или анафилактический шок, ты её сама раскусишь. — Произнёс находник, коснувшись языком вязкой капли зажмурился и вытянув губы трубочкой втянул в себя жидкость, которой оказалось буквально на пару глотков.

И уже валясь на пол, от сильнейшего сонного действия питательной смеси, успел только изогнуться так, чтобы не упасть на Елену, уже свернувшуюся клубочком, в руках которой продолжал спать тёплый шерстяной комок.

Проснулся он от того, что мелкий шорк в его руках, активно щекотал его своими крохотными усиками, и выбирался наружу.

Виктор осторожно опустил малыша в кучу братьев, приподнялся и обернулся на Елену, которая сопела совсем рядом в обнимку с детёнышем, который тоже начинал шевелиться. Остальные его родственники довольно попискивая сползлись в большой пушистый комок, появляясь оттуда-то хвостом то мордочкой.

Находник осторожно разбудил спутницу, и жестами показав, что нужно следовать за ним, обошёл шевелящуюся кучу вдоль стены, вышел в коридор.

Зал шахты нижнего технического уровня, был совершенно чист от стоявших там когда-то приборов и механизмов, но к счастью лестница была из бетона, хотя и её явно пытались погрызть.

Рядом с боевыми особями никто не селился, поэтому лестница была пуста, и лишь прислушавшись к коридору куда вели дверные проёмы, можно было расслышать шуршащие ритмичные звуки, которые вопреки общему мнению издавали не лапы гончих, а трение наспинных бронепластин под тонкой кожей.

— Как тебе вообще могла прийти в голову мысль заставить меня это выпить? — Негромко ругалась Елена.

— Всё просто. — Виктор, шедший впереди мельком оглянулся и подмигнул девушке. — Риск конечно был, но не сказать, что особенно большой. Мы с ними биологически совместимы. Они едят нас, а мы едим их, и я, как-то завалив одного из шорков притащил мясо в посёлок, и оно оказалось очень вкусным. Кроме того, мы вовсю потребляем разные железы местной живности и от этого одна польза и никогда не было вреда. И очень сомнительно чтобы совсем крохотных детёнышей кормили чем-то сильнодействующим. Скорее всего чистый белок плюс углеводы. Такой себе заменитель земного материнского молока. Облитые детскими выделениями мы пахли как они. Но если бы мы отказались есть, действия матки непредсказуемы. А так, как видишь, мы проскочили место, где могла сложиться боевая группа втрое большего размера. Я честно говоря не тороплюсь проверять боевые кондиции матки адовых гончих. Но что-то мне говорит, что нас бы схарчили в момент. А так — у нас появилась узкая щель, в которую мы проскочили. Собственно, всё искательство здесь в Пятне это умение находить такие щели и проскакивать в них. Иначе не выжить. Тут нужно быть не резким и быстрым, а тихим, тонким, плоским, и желательно прозрачным, чтобы быстро теряться в складках местности. Представь себе, чтобы было если бы мы встретили не одну каркушу а пару? Там бы и остались. Хвала местным богам, что они парами не ходят. А вот шорки, те очень даже бегают стаями. Но не сейчас. Сейчас у них месяц свадеб. Пары носятся по лесу, и радостно трахаются. А как самка почувствует, что яйцо оплодотворилась, сразу бежит вниз, к матке, где отдаёт яйцо, и снова бежит наверх, к своим мужикам. Но к счастью, их плодовитость низка, а жизненный цикл очень короткий. И зимой мы обычно собираем в этом лесу пластины с истлевших тел шорков, из которых делают броню. А иначе мы бы тут захлебнулись, отбиваясь от бесконечных стай этих чёртовых гончих.