Синий лед - [2]

«Только бы не в мой вагон», — подумала Алевтина с надеждой. После скоропалительной женитьбы сына молодежь она стихийно возненавидела.

Ей повезло. Молодежь заскочила в соседний вагон, откуда доносились их вопли и визгливый смех. На попутчиков, впрочем, это никак не повлияло. Мужчина все так же спал, свернувшись клубком, женщина в другом конце вагона, сидела, прислонившись к окну. Пучок волос на ее голове подергивался в такт движению. Их расслабленные позы успокоили Алевтину, и она тоже задремала, настроив внутренний будильник так, чтобы открыть глаза, как только поезд остановится, но на всякий случай женщина положила руку на корзину, где под шалью покоилась свекла и два кочана капусты.

Вагон раскачивался, словно колыбель, и Алевтине снился сон, необычайно яркий, как в молодости. Будто она летом сидит на своей даче, под ногами трется давно умерший кот Васька, а на траве, под старой яблоней, играет сын, маленький и взрослый одновременно, скалится щербатым ртом, а от синих, как васильки глаз, брызжут озорные лучики. И в этом сне Алевтине было тепло и радостно, да так, что даже просыпаться не хотелось. Однако она понимала, что спит, потому что даже во сне чувствовала, как сжимает ручку корзинки с прошлогодним урожаем. И оттого на краешке подсознания тикал невидимый будильник, готовый в любой момент взорваться оглушительным звоном.

Поезд вдруг споткнулся и резко сбавил ход, словно тюкнувшись носом в невидимую преграду. Алевтина услышала грохот, вздрогнула и проснулась, умудрившись одновременно удержать рукой падающую корзину, запахнуть разъехавшийся ворот пуховика и упереться ногами в пол. В тамбуре хлопнула дверь, а потом в соседнем вагоне послышался гвалт и хохот.

«Стоп-кран сорвали, сволочи, — зло подумала Алевтина. — Уроды. Чтоб вас всех в лесу где-нибудь высадили!»

Она подняла глаза, надеясь увидеть поддержку в лицах своих попутчиков и увидела странное.

Мужчина от толчка свалился на пол, но даже не проснулся. Он валялся на грязном полу лицом вниз и не двигался. Алевтина привстала и беспомощно огляделась по сторонам. Женщины, сидевшей в конце вагона, не было видно. Наверное, перешла в другой вагон, пока Алевтина спала.

Опасливо поднявшись, Алевтина, пытаясь одновременно удерживать в поле зрения и брошенную корзину, и мужчину на полу, приблизилась к разбросавшему ноги и руки попутчику. Его портфель тоже валялся на полу, и оттуда вывалились какие-то вещи, бумаги, и что-то темное, квадратное, откатившееся под лавку.

— Эй, — позвала она, — мужчина! Мужчина, вставайте! У вас вон все валяется! Мужчина, вам плохо?

Она потрясла мужчину за плечо, но он не пошевелился, а тело показалось Алевтине неподатливым и неживым. Нехорошее предчувствие уже шевельнулось у нее в груди, но, не в силах поверить в нечто ужасное, Алевтина вновь затрясла мужчину за плечо, а потом попыталась перевернуть.

Валявшийся на полу мужчина был мертв. Судя по всему, мертв довольно давно. Ткань черного пальто была влажной и мокрой, от впитавшейся крови. Лицо, безвольное, со страшно закатившимися глазами, полуоткрытым, окровавленным ртом, в свете желтоватых фонарей, напоминало оскал мумии.

— И-и-и-и! — запищала Алевтина и бросилась обратно к корзине. Схватив ее, она бросилась было к дверям, но вспомнив о дикой молодежи в соседнем вагоне, остановилась.

«Может, это они его?» — подумала Алевтина.

Спотыкаясь, путаясь в полах пуховика, она побежала к дверям в другом конце вагона. Где-то там, впереди, были еще пассажиры, контролеры, машинист, в конце концов, и, если совсем повезет, охрана.

Добежав до дверей, Алевтина уже протянула к ним руку, но тут ее взгляд вильнул влево.

Женщина, замеченная ею ранее, никуда не уходила. Она полулежала на скамейке, уткнувшись лицом в деревянные плашки, и судя по ее скособоченной позе, вставать явно не собиралась. Не зная, зачем она это делает, Алевтина тронула женщину за плечо, и та завалилась назад, обнажив бледное лицо с вытаращенными глазами.

— И-и-и-и! — заверещала Алевтина и понеслась обратно.

В соседнем вагоне хохотали пьяными голосами. Алевтина остановилась и попятилась. Ей в голову пришла страшная мысль: что если в поезде нет ни одного живого? Почему никто не бежит проверять стоп-кран? Или же все сотрудники охраны, машинист и помощник, наоборот, помчались выяснять причину безобразия, а сюда, в вагон в покойниками, никто не торопится? И что если сейчас сюда войдет убийца?

На стене Алевтина увидела кнопку экстренной связи. Бросив корзину, она подскочила к ней, надавила и заблажила припадочным голосом:

— Убили! Уби-и-и-или…

Из динамиков донесся невнятный вой. Искаженный голос что-то спросил про вагон, но ответить Алевтина не могла, причитая и плача. Затем голос, чертыхнувшись, велел ждать.

Корзина валялась на полу, свекла и картошка перекатывались с места на место, а некоторые корнеплоды откатились прямо к покойнику. Пребывая в каком-то сомнабулистическом состоянии, Алевтина бухнулась на колени и принялась собирать свеклу и картошку. Тело покойника покачивалось, голова болталась на безжизненной шее, словно кивая.

За дверьми послышались строгие голоса, ругающие молодежь. Молодежь огрызалась, но вяло, без энтузиазма. Алевтина подняла с пола последнюю картофелину, запихала в корзину и уже собиралась встать, когда увидела под лавкой темный предмет. Щуря близорукие глаза, она наклонилась ниже, всматриваясь в находку, а затем, оглянувшись на покойника, схватила находку и вороватым движением сунула в корзину, засыпав остатками прошлогоднего урожая. Когда двери вагона открылись и в него ввалились охранник и мужчина в железнодорожной форме, Алевтина бессильно махнула рукой в сторону остывающего трупа.