Синий краб - [9]

Значит, солнце взойдёт очень рано,

Значит, день будет длинный и ясный.

***

Если солнце встаёт очень рано,

Значит, день будет длинный и ясный.

Ты послушай – стучат барабаны,

А они не проснутся напрасно. 

1962 г.

Последнее четверостишие – вариант, который потом вошёл в повесть "Валькины друзья и паруса".

***

Мы большую лодку выстроим,

Флаг поднимем утром рано,

Поплывём рекою быстрою

Прямо к океану.

Надо быть очень упорными,

Чтобы плыть только вперёд.

Нас встречает море штормами,

Штормами всех широт.

В тучи превратились тучки,

Ветер налетает шквалом,

Рвутся из ладоней ручки

Скользкого штурвала.

Надо быть очень упорными,

Чтоб не скрутить поворот.

Закипает море штормами,

Штормами всех широт.

Чертят небо злые молнии,

Такелаж провис от влаги.

Мы должны нести над волнами

Наши паруса и флаги.

Надо быть очень упорными,

Чтобы плыть только вперёд.

Море закипает штормами,

Штормами всех широт. 

1962 г.  

Отрывок из этой песенки был написан ещё в 1961 году для рассказа "Четыреста шагов" (так и не напечатанном, ещё ученическом).

Кстати: не было ещё отряда "Каравелла" и яхт, а что-то в песенке было уже угадано. Ведь и правда пришлось потом быть в переделках. Правда, не на море, а на озёрах, но…

Пятая симфония

Это начинается где-то в феврале,

Ветер поднимается и растёт к утру.

Ты не спишь и видишь вдруг в серой полумгле

За окном качание пароходных труб.

И плывут, как призраки, белые суда.

И горнисты дальние с тишиною спорят:

Ветер с утра – значит пора

«В путь,

в путь,

в путь,

в путь.

В путь нас зовут дороги дальнего моря».

Эта песня древняя ветра в парусах,

Это песня давняя тех, кто неспокоен.

Ты не спишь и слышишь вдруг детства голоса.

И рассвет прорезался синей полосою,

И плывут навстречу нам птицы-корабли,

Веселей горнисты с тишиною спорят:

«В синей дали

солнце горит.

В путь,

в путь,

в путь,

в путь.

В путь нас зовут дороги дальнего моря».

1965 г.

Песня написана на одну из мелодий Пятой симфонии Чайковского. Одно время горнисты "Каравеллы" (были когда-то в отряде горнисты, а не барабанщики) использовали эту музыкальную фразу ("Ветер с утра – значит, пора. В путь…") как сигнал сбора.

Колыбельная

Ночь бросает звёзды на пески,

Поднятые сохнут якоря.

Спи, пока не гаснут маяки…

Спи, пока спокойно спит земля…

Спят большие птицы средь лиан,

Спят моржи в домах из синих льдин,

Солнце спать ушло за океан,

Только ты не спишь…

Не спишь один…

Светят в море,

Светят огоньки,

Утихает сонная волна…

Спи, пока не гаснут маяки.

Спи…

И пусть не дрогнет тишина.

1965 г.

Из повести "Оруженосец Кашка". (В книге напечатана не полностью).

***

Звонко бьют подковы, блещут шпоры,

Искры от копыт летят в бурьян.

Едет записаться в мушкетёры

Молодой гасконец д'Артаньян.

Конь мой очень верный и надёжный,

Дальняя дорога не страшна.

Если шпага очень долго в ножнах,

Станет слишком ржавою она.

Хорошо придумал эту книгу

Автор по фамилии Дюма.

Хорошо кино снимает «ФИГА»[4]

От него любой сойдёт с ума.

Сверху на дорогу звёзды брызжут,

И глядит с улыбкой месяц вниз.

Скоро, скоро буду я в Париже —

Там Атос, Портос и Арамис.

1966 г.

Из отрядного кинофильма "Три мушкетёра". Написано для озвучивания первого варианта фильма.

Песенка маленького короля

Что за жизнь у короля!

То нельзя и это.

Держат взрослые меня

В рамках этикета.

Поглядишь или шагнёшь

Вправо или влево -

Лупит веером меня

Тётя королева.

А проклятый кардинал

(Гвоздь ему в печёнку)

Рядит в бантики меня,

Словно я девчонка. 

Мяч футбольный отобрал

И унёс в кладовку…

Я, наверно, объявлю

Скоро голодовку.

Каши манной – ни глотка,

Чаю – ни стакана,

Даже мультики смотреть

Вечером не стану…

Только им, наверно, всем

Наплевать на это,

Видно вздумал кардинал

Сжить меня со света.

Если вырасту большой,

Укреплюсь на троне,

Вот пускай меня тогда

Кто-нибудь затронет!

Кардиналу дам пинок

Да такой хороший,

Чтоб с разбега потерял

Юбку и калоши!

Середина 60-х гг.

Из отрядного кинофильма "Три мушкетёра". Написано для озвучивания первого варианта фильма.

***

В очень давнем семнадцатом веке,

Удивляя отвагою свет,

Жил в Париже в лохмотья одетый

Сен-Меран – мушкетёр и поэт.

Несмотря на пустые карманы

Этот парень был страшный богач:

Был клинок на боку Сен-Мерана,

Как лекарство от всех неудач.

И однажды случилось такое,

Что похоже на книжки Дюма:

Повстречаться с поэтом толпою

У гвардейцев хватило ума.

– Перед вами двенадцать гвардейцев,

Не боящихся крови и ран!

Всё равно вам здесь некуда деться!

Сдайте шпагу, месье Сен-Меран!

Он сказал:

– Бог храни ваши души.

У меня к вам есть маленький счёт.

Шестерым я сейчас срежу уши,

А оставшимся что-то ещё.

А потом вы увидите сами,

Как я вмиг к удивлению всех

Поменяю обрезки местами.

То-то будет веселье и смех!

…Ой, не спите, друзья-кардиналы,

Ведь причин для спокойствия нет:

Ходит-бродит по ближним кварталам

Сен-Меран – мушкетёр и поэт.

Примерно 1966 г.

Песня о журнале «Пионер»

Шумят поезда, как за лесом гроза,

Берёзы под окнами дремлют…

О дальних дорогах ты нам рассказал,

И снятся далекие земли.

А ты снова будишь меня поутру,

Рукой почтальона стучишь ты,

И радуюсь я, что пришёл ко мне друг —

Такой же, как я, мальчишка.