Синий конверт - [2]

Студент-путеец в сарае, не теряя времени даром, заполнил оболочку доморощенным динамитом. Затем перевел дух, вытер пот со лба и дрожащими мокрыми пальцами взялся за склянки с кислотой и запалом. От нервной работы у него на руках образовалась экзема, изъязвленные пальцы были чрезвычайно чувствительны ко всякого рода веществам. Вот и сейчас остатки кислоты на стекле пробирки немедленно стали жечь кончики пальцев.

Пытаясь избавиться от боли, он перехватил запал другой рукой. Но, не будучи двусторонне развитой личностью, не удержал его и выронил. Запал упал рядом с бомбой и издал тренькающий звук. Студент призвал в помощь черта, и тот не замедлил явиться. В стекле пробирки образовалась невидимая взору волосяная трещина, что не помешало несбывшемуся подрывнику вставить запал в бомбу. Этот опрометчивый шаг через несколько секунд в корне изменил судьбу двух живых существ — его самого и кота Макса.

Гершуни дочитал обращение к революционной молодежи и докурил папиросу. Издали донесся гудок паровичка — рядом проходила железнодорожная ветка. Не опоздать бы на поезд! Надо поторопить этого слюнявого романтика. В том, что предлагаемое взрывное устройство не сработает, он уже не сомневался. Люди, пишущие такие обращения, обычно ни на что иное не годны. И Гершуни набрал в грудь воздуха, чтобы поторопить экспериментатора. Но не успел.

Кот Макс в своем уютном убежище тоже пригрелся и прикрыл глаза. Ему пригрезилось лето, свежепойманная рыбешка и соседская кошка Фенечка. Во сне Макс погнался за подбитой лопоухим гимназистом птичкой, но не догнал.

Запал сработал и подорвал волной детонации весь динамит разом. В мгновение ока сарай превратился в клубящийся шар огня, дыма и крошева из остатков досок, дров и студента-путейца. Счастье, что Гершуни не успел высунуться из-за широкого березового ствола. Максу повезло меньше: бревна сдвинулись, и верхнее придавило коту задние ноги и хвост.

Гершуни, оглушенный близким взрывом, выронил из рук «Обращение к революционной молодежи» и несколько секунд пребывал в прострации. Затем на негнущихся ногах он побрел было к сараю, но тут же увидел, что идти уже некуда — сарая не существовало в природе. Равно как и находившегося внутри него автора бомбы и обращения.

Мысли в голове Гершуни впервые в жизни начали путаться, и потребовалось изрядное усилие воли, чтобы собрать их в железный кулак рассудка. Вначале он порывался куда-то бежать и зачем-то звать на помощь. Но тут же сообразил, что единственно верным решением будет исчезновение с места взрыва. Что Гершуни и сделал.

Первые несколько метров он шел послеобеденной походкой дачника. Но потом нервы не выдержали, и Гершуни резво побежал к поезду, иногда соскальзывая с протоптанной дорожки в целину февральского снега. Вслед ему неслось истошное мяуканье Макса. Встревоженное взрывом окрестное воронье летело над Гершуни, во все горло извещая о новой напасти на беззащитных ворон. Лес настороженно молчал…

* * *

Старший филер Особого отдела Департамента полиции Евграфий Петрович Медянников мерял шагами служебную комнату и диктовал писарю инструкцию для филеров розыскных и охранных отделений на местах.

Согласно ходатайству начальника группы по борьбе с террором Павла Нестеровича Путиловского вышестоящее начальство в лице директора Особого отдела Леонида Александровича Ратаева нижайше попросило Евграфия Петровича поделиться богатым двадцатилетним опытом слежки, изложив его в письменном виде. Евграфий Петрович заскучал: не силен он был в орфографии, да и в пунктуации его познания далее точки и запятой не заходили. Услышав, однако, что можно надиктовать инструкцию дежурному писарчуку, он воспрял духом и резво принялся за дело.

Зрелище чаровало взор постороннего своей монументальностью. Скрюченный маленький писарь Чичкин и большой крупный Медянников скульптурно дополняли друг друга. Как Минин и Пожарский.

— … Филер сообщает письменно не менее двух раз в неделю… краткие сведения о появлении новых лиц… о перемене наблюдаемыми места жительства, об их выбытии куда-либо, о сходках, конспиративных свиданиях, о появлении у наблюдаемых… — Медянников вытер со лба проступивший от работы мысли пот и хлебнул чаю, возмещая убыток жидкости, столь необходимой при напряженной мозговой деятельности, — при их передвижениях и деловых сношениях каких-либо свертков и вообще подозрительных предметов… Ну как там, Чичкин?

— …подозрительных предметов, — записал и озвучил последние слова смышленый Чичкин.

— И о передаче таковых! — вбил логический гвоздь Медянников.

Чичкин болезненно вздрогнул и быстро дописал сказанное. Промедление в таком богоугодном деле, как писание инструкций, наказывалось Медянниковым незамедлительно. А пропуск одной фразы, допущенный нерасторопным Чичкиным, уже обошелся ему в подзатыльник, от которого нос Чичкина воткнулся в документ, мгновенно испорченный молодой кровью писаря.

Медянников подошел сзади и внимательно прочитал написанное, отчего у Чичкина душа ушла в пятки и долго оттуда не выползала. Но Евграфий Петрович написанным остался доволен и присовокупил:

— Независимо от вышеуказанного, филер сообщает заведующему наблюдением о всех выдающихся фактах по наблюдению. И немедленно!