Синий Дракон - [7]

В лагере происходило что-то важное. Девушки стайкой собрались возле палаток, а около связанных в виде ворот жердей стоял с десяток парней, одетых в кольчуги и вооруженных мечами и щитами. Щиты были красивые, с нарисованными на них синими драконами, а мечи — игрушечные, из какой-то желтой пластмассы. Куда и зачем вели эти ворота посреди леса, Владлен Степанович понял не сразу. Лишь когда услышал вдалеке крики, сообразил, что они символизируют ворота крепости.

Из леса в лагерь полетели стрелы. Три девушки взяли арбалеты, сделанные из той же желтой пластмассы, и стали стрелять в толпу набежавших к воротам мальчишек в меховых жилетках. "Ратники" приготовились, потом резко отбросили закрывавшие проход жерди и кинулись на "меховых" противников. Было видно, что защитники Храма куда лучше обращаются со своим игрушечным оружием, чем их противники. Как только кого-то из "меховых" мальчишек касались желтой пластмассой, он ложился на траву и не двигался. Через какое-то время лежала уже половина наступавших. Остальные повернулись и убежали в лес.

Запыхавшиеся, но довольные, парни вернулись в лагерь. Правда, двоих кольчужников они вели, поддерживая под руки. Владлен Степанович испугался, что ребят нечаянно зашибли в потасовке. "Раненых" положили на траву, вокруг них собрались девушки и стали петь. Через пару минут парни встали, как ни в чем не бывало, поклонились девушкам и пошли пить чай.

Никто не обращал внимания на Владлена Степановича.

— Можно посмотреть? — обратился Владлен Степанович к одному из парней, дотрагиваясь до "меча".

— Пожалуйста, — улыбнулся парень.

"Меч" был достаточно тяжелый, с красивой кованой гардой. Рукоять аккуратно оплетена кожаным шнуром, вместо навершия — свинцовый шар. Владлен Степанович прикинул, что таким оружием даже при небольшой силе реально пробить голову или сломать ключицу.

— И как вы друг друга не переубиваете? — спросил он.

— Удар фиксируется, — объяснил парень. — Специально тренируемся.

Он достал спичечный коробок, сдвинул внутреннюю коробочку на несколько сантиметров, поставил коробок вертикально на пень. Удар — и коробок оказался закрытым, но не помятым и не сломанным.

Парень любовно погладил меч по пластмассовом клинку. Владлен Степанович почувствовал в этом жесте ту неистребимую мужскую тягу к оружию, которую он великолепно понимал.

— А что это тут было?

— Орки, в смысле — ракшасы, — хотели Храм вынести, но обломались…

— Эй, Чен, мы к аборигенам! Собирайся! — позвали собеседника Владлена Степановича.

Парни в доспехах и почти все девушки ушли куда-то в лес. В лагере остались лишь две жрицы и один из кольчужников — рослый белобрысый парень лет двадцати двух — двадцати трех. Вооружен он был топором, а на щите у него был нарисован не дракон, а белое дерево и семь звезд.

— А вы почему не пошли? — спросил его Владлен Степанович.

— Я — охранник Храма Великой Пустоты, — ответил парень. — К сожалению, единственный.

Парня звали Кили. Владлен Степанович уже привык к тому, что все тут называются не настоящими, но звучными именами, но это показалось ему смешным.

— А уменьшительно как зовут: Килька?

— Плывут по реке две бочки. В одной — Килька, в другой — Филька, — съехидничала крутившаяся рядом Кошь.

— Смейтесь, смейтесь! — сделал обиженный вид Кили. — Правда, нас двое было, но Фили полгода назад женился и сейчас на Полигоне не появляется. У него жена скоро родит. А вообще-то Фили и Кили — это значит братья. Они и погибли вместе…

— Как погибли? — Такие повороты Владлена Степановича еще немного шокировали.

— Ну, у Толкиена так написано.

— А почему именно Кили?

— Я до того, как стал гномом, был таким лохом. — Пожал плечами Кили. — Меня не то, чтобы били, просто внимания не обращали. Друзей не было. А пришел на полигон, познакомился с Фили, и пошло-поехало…

— Сейчас тебя не очень-то обидишь, — Владлен Степанович оценивающе взглянул на широкие плечи и тяжелые кулаки Кили.

— Ага, — широко улыбнулся "гном", — но дело-то не в силе, а в характере. А имя — это характер.

— Понимаете, — опять влезла в разговор Кошь, — живет человек, живет, все привыкли, что он такой, как он есть, и никаким другим быть не может. А он, может, и хочет измениться, но всем удобно, чтобы он оставался прежним, таким, к какому они привыкли. Меняя имя, человек пытается изменить самого себя.

Владлен Степанович задумался. Он в молодости очень стеснялся своего искусственного, слишком патриотичного имени. Даже хотел паспорт поменять. Но потом как-то притерпелся. И вдруг его что-то толкнуло:

— А вы всех принимаете? И имена даете?

— А что?

— Вот, если, предположим, я захочу стать этим вашим гномом? Я в институте боксом занимался, так что, может, и фехтовать научусь…

Кили несколько секунд тупо смотрел на Владлена Степановича, потом хлопнул ладонью по колену:

— Вау! А почему бы и нет! Хотите начать играть прямо сейчас? Вторым охранником?

— Хотел бы… Мне многое понять нужно… Только вот у меня ничего с собой нет…

Кили, как истинный гном, предпочитал действовать, а не разговаривать. Он скрылся в лесу и вскоре вернулся со свежесрубленной жердью. В рюкзаке у него нашелся запас толстой резины, так что не прошло и пятнадцати минут, как Владлен Степанович был вооружен длинным строевым копьем. Вторая кольчуга тоже нашлась, а Кошь дала украшенный металлическими пластинами ремень.