Синий Дракон - [16]

Вероятность запарилась, взвешивая все "за" и "против", а так как и тех, и других аргументов было бесконечно много, то парилась она целую вечность. И пока Вероятность парилась, Кто-то перепутал нити, связывающие Вероятность с Реальностью, а Реальность — с ее Миром, и оборвал некоторые из них, а на некоторых навязал таких узлов, что разобраться в путанице было совершенно не возможно.

Когда Вероятность все же очнулась от своих размышлений, чтобы послать подальше занудливого умника, она не обнаружила Кого-то в обозримом пространстве и с места в карьер начала реализовываться, наверстывая упущенное бесконечное время. И только когда почти все было готово, она сообразила, что же получилось. "Ну вот, хотелось как лучше, а получилось как всегда", — грустно подумала Вероятность. Реальное путалось с нереальным, вероятное — с невероятным. В Мире периодически появлялись существа, совершенно не должные там существовать, то есть не от Мира сего. И тут вероятность поняла, что она совершенно не помнит своего первоначального замысла творения и того, как оно должно быть на самом деле. Поэтому она заключила, что так, в принципе, даже прикольнее, и с горя снова отключилась, превратившись в одну из категорий ею же созданного Мира.

С тех пор окружающее нас пространство представляет себя форменный бардак, и во всем виноват Кто-то, который неизвестно откуда появляется и неизвестно куда исчезает".

"Вот накрутили, — подумал Дмитрий Сергеевич, — хотя, действительно, если виноват кто-то, то гораздо удобнее". И принялся за следующее творение:

"О том, как Набу-Набу установил законы

Легенда записана Ченом Анкором в племени кочевников, кочующих от Белого Камня до Врат Мира Мертвых, от шамана по имени Дед Евлампий.

Есть великий бог Набу-Набу. Когда он проносится по своему железному пути, горы содрогаются, а моря выходят из берегов. Если он поедет просто по земле, то земля проломится, и Набу-Набу прямиком попадет в Мир Мертвых, а он туда не хочет, хоть и бог. И есть маленькие дети Набу-Набу. Туки-Туки только притворяются, что куда-то едут, а на самом деле бегают по кругу, под землей и на земле, и всегда возвращаются туда, откуда пришли. А совсем легким Чухи-Чухи не нужен железный путь, достаточно каменного, и они бегут, куда хотят. У Набу-Набу и Туки-Туки есть слуги, которые считают себя хозяевами и не подпускают к ним тех, у кого нет особенной бумажки, называемой "билет". А Чухи-Чухи свободны, и если они хотят, то останавливаются, когда хотят, и приглашают в дорогу, кого хотят. Маленьким Чухи-Чухи служат люди, которые называются Драйвера, и, кроме истинных кочевников, только они слышат песню дороги, которую сочинил Набу-Набу и оставил нам, чтобы мы не забыли, что прийти куда-нибудь можно только тогда, когда откуда-нибудь вышел. Так вспоминайте же про Набу-Набу всегда, когда отправляетесь в путь, и творите возлияния перед началом пути, и выпускайте дым изо рта, уподобляясь Набу-Набу. Я сказал!"

12.

Профессор хотел почитать еще, но появился первый посетитель — славянский волхв, которому, правда, требовалась не мудрость, но посредничество Синего Дракона для заключения союза с Храмом Великой Пустоты. "Молодец, девчата, — подумал про себя Дмитрий Сергеевич, как развернулись! На начало Игры у них лишь один солдат был, а теперь лучшие боевики их поддержки ищут…" Достаточно много изучавший историю войн, он, даже не вылезая из Лабиринта, неплохо представлял соотношение сил на Игре. Союз Храма, Ордена, славян и бессмертных оказывался самой мощной группировкой.

— Ладно! — согласился Дракон, — Да, кстати, настоятельница будет очень рада, если в качестве жертвы Пустоте вы отдадите ей вот это. — И подал волхву последний из имевшихся у него черепков Великой Чаши.

К храму выступили после общего завтрака двумя колоннами: рыцари Синего Дракона под предводительством своего выползшего ради такого дела из Лабиринта патрона и русичи, в тридцать глоток певшие "Как ныне сбирается Вещий Олег". Собравшиеся представляли собой весьма внушительное зрелище: полсотни воинов, причем почти все — в кольчугах и шлемах. Поэтому жрицы, надеясь еще больше "накрутиться" за счет очередного многолюдного обряда, решили в очередной раз пообщаться с Великой Пустотой. Тем более, что у подоспевшей мастера по обрядам Лики можно было вытрясти какую-нибудь новую информацию.

Девушки станцевали свой завораживающий хоровод Проникновения-В-Пустоту. Потом Милочка Тихомирова собрала все имевшиеся у нее в распоряжении осколки Великой Чаши и провозгласила:

— О Великая и Безначальная! Включающая в себя все и не содержащая ничего! К тебе обращаемся мы, бесконечная Пустота, начало отражений, прародина миров и итог всего! Скажи, часть чего есть то, что принесено в жертву, и что будет с тем, кто соберет целое?

С этими словами она швырнула черепки в створ центральной палатки, являвшейся одновременно Алтарем Великой Пустоты.

— Екарный бабай! — раздалось из бездны, и из палатки показался Вилли-Волос: совершенно голый, растрепанный, со свежей кровоточащей ссадиной на лбу.

— О, Великая Пустота! Ты отправила к нам своего посланца! — в религиозном экстазе Милочка, а за ней и все жрицы пали на колени. Воины тоже попадали — но от хохота.