— О, она великолепно училась, — неожиданно восклицает тетушка (неученая лентяйка, по ее мнению, не может никому понравиться), — великолепно, особенно по Закону Божьему… Сколько тебе было по Закону, Женни?
— Пять.
И цыганские глаза Женни шаловливо искрятся.
— Ну, да, у них пятибалльная система, — поясняет довольная тетушка.
— Нет, — неожиданно заявляет Женни, — при двенадцатибалльной — пять, и из русского пять, а из истории три, и из географии три, а там все колы, колы, колы… — и глаза уже совсем смеются.
Боже мой, что сталось с этим ребенком? Тетушка как на иголках и поминутно меняется в лице. Даже доктор смутился. Женни уже не остановить никакими силами. Она хохочет, как мальчишка, ужасно разевая рот, точно забавляясь мучениями тетушки… Один Серко сочувствует ей, умильно вертит хвостом и заглядывает в лицо.
Доктор стал прощаться.
Женни присмирела на минуту и стала снова «барышней», но только на минуту… Как только серая шляпа скрылась за изгородью сада, Женни неистово захохотала, Серко залаял, оба с шумом помчались в сад и пошла потеха!
Тетушка только зажала уши и поспешила в кухню жаловаться Фекле.
Бедная тетушка Агния!
Доктор не приходил больше к тетушке и Женни. Подошли Петровки, — начались сенокосы, Женни целые дни проводила в лугах, и тетушка могла отдохнуть душою.
Как-то вечером доктор вышел прогуляться по лесу и у самой опушки встретился с Женни, сопровождаемой Серко… Она шла медленно, как бы усталая, теребя уши своего мохнатого друга.
— Здравствуйте, милая барышня! — произнес он.
— Ах!.. — вздрогнула девочка от неожиданности.
Раздается оглушительный лай Серко.
— Здравствуйте… тубо!.. Серко… глупый, чего надрываешься… ведь знакомый.
Они идут рядом, некоторое время молча. Доктор прерывает молчание:
— Хорошо… вечер славный… Вы гуляли?
— Нет… да… — путается Женни и ужасно краснеет.
Доктор видит ее смущение и очень удивляется.
— Она, верно, скрывает какую-нибудь шалость… Удивительная проказница-девочка! — мелькает в его голове. Женни все еще смущена. Чтобы как-нибудь дать ей оправиться, доктор спрашивает:
— Как поживает тетушка?
— Ворчит на меня по обыкновению: «Мальчишка, совсем мальчишка!» — говорит Женни и, сморщив личико, делается замечательно похожей на добрую тетушку.
Доктор неудержимо смеется.
— Какая вы славная девочка, — говорит он, невольно любуясь веселым ребенком.
Тетушка приятно поражена, увидя Женни умницей.
К довершению благополучия, Женни разливает чай. Этого еще никогда не было. Тетушка счастлива, тетушка ликует… Нужды нет, что Серко положил морду на чистую скатерть и обнюхивает масленку, что крышка от чайника летит на пол из неловких рук Женни и бьется вдребезги, что чай, наконец, перекипел на самоваре и отдает веником, — Женни мила, предупредительна, скромна, чего же больше? Тетушка довольна… Добрая тетушка!..
Встреча с Женни у опушки леса и ее смущение очень удивили доктора. Он дал слово отцу Женни писать ему все, что касалось девочки… Что Женни веселая хохотушка, проказница и шалунья — это не могло огорчить ее отца, но что она способна на какую-нибудь злую шалость, которую хочет скрыть от тетушки и его — друга ее отца, — это не нравилось доктору.
Он решил узнать, зачем ходит в лес Женни, и на другой же день пошел в тот же час, как и накануне, к лесной опушке, в надежде встретить там Женни.
И доктор не ошибся.
Она выходила из леса в обществе Серко.
— Зачем вы были в лесу? — спросил он девочку.
Женни испуганно подняла глаза. И снова покраснела.
— Ах… не спрашивайте, я не могу сказать… И пожалуйста не говорите тетушке о том, что встретили меня, — произнесла она тихо.
— Нет, тут что-то кроется, — подумал доктор, — и я должен узнать это… Ее отец очень просил меня сообщать ему все про его шалунью-дочку.
И доктор простился с девочкой, решившись узнать ее секрет во что бы то ни стало.
_____________
На другой день он решил отправиться к тетушке и поговорить с нею о Женни.
Едва он переступил порог калитки, как тетушка со съехавшим набок чепцом вылетела к нему навстречу с бесконечными жалобами. Теперь она уже не стесняется «доктора», видя в нем близкого человека, искренно преданного ей и Женни.
— С ней нет никакого сладу, — кричит тетушка, потрясая лентами, — нет терпения… Она мальчишка, настоящий мальчишка!
И целый поток жалоб выливается наружу из груди тетушки.
— Подумайте только… она на голубятне… она гоняет голубей, как уличный мальчишка… Это дело кучера Евграфа… Боже мой, и как она лезла, как она туда лезла, если б вы видели, милый доктор.
И при одном воспоминании об этом тетушка так и закипает гневом.
— Доктор, здравствуйте, — откуда-то сверху раздается звонкий голосок Женни.
Он поднимает голову и видит ее трепаную, смеющуюся, с распущенной косой, какою видел ее в первый день знакомства.
— Не прыгай, не прыгай! — кричит тетушка, воображая, что Женни прыгнет с трехсаженной вышины.
Всего можно ожидать от этого мальчишки… А «мальчишка» через две минуты уже с ними в комнате.
Она вбегает веселая, радостная и с размаху бросается на стул.
— Он выздоровел! Он выздоровел! — кричит она так громко, точно тетушка и доктор совсем глухие.
— Кто выздоровел? — удивляется доктор.
