Господи, как же сильно он ее хочет!
Когда он очутился с ней рядом, у Джорджии исчезли остатки нерешительности, и она тут же обняла Кира.
А Кир… За всю свою жизнь он ни разу не испытал волнующего ощущения от того, что возвращается в родной дом. Сейчас на душе было тепло и радостно, Кир чувствовал, что поступает правильно.
Он отыскал в темноте губы Джорджии и с жадностью припал к ним, вкушая только ей присущую сладость.
И давящий груз забот и тревог, словно по волшебству, исчез.
— Спасибо, что осталась со мной, Благодаря тебе я смог это вынести, — выдохнул он, глядя на ее возбужденное лицо. — Прости за дурацкую выходку полковника. Он — старый приятель отца и, как ты могла понять, со своими допотопными взглядами застрял в средневековье.
— По-моему, естественно, что друзья и знакомые хотят, чтобы ты ухаживал за девушкой из твоего окружения, — с неуверенной улыбкой произнесла она, и в ее глазах промелькнуло сомнение.
— Это никого, кроме меня, не касается! — грубовато ответил Кир. Не хватает еще, чтобы она подумала, будто он подвержен чужому влиянию.
— Кир, это и меня касается, не забывай.
— Я не вправе забывать, Джорджия, и никогда не забуду. Обещаю.
Он снова прильнул к ее губам, но Джорджия положила ему руку на грудь и остановила его.
— Ты сегодня был удивительный, — прошептала она, перебирая темные шелковистые колечки волос у него на груди. — Образцовый хозяин дома и лэрд. Ты преобразил Глентейн, и без тебя это было бы невозможно.
— Я никогда не хотел сюда возвращаться и никогда не думал, что вернусь. — Он слегка нахмурился.
— Но ты ведь вернулся, и все будет хорошо. Разве ты сам этого не знаешь?
— Знаю? Я почти верю, когда мне об этом говоришь ты.
Он провел рукой по ее груди, радуясь тому, что она от удовольствия еле слышно охнула. И это подстегнуло его растущее желание овладеть ею.
Хватит разговоров! Слов было сказано предостаточно, и теперь он готов забыться в объятиях прекрасной женщины, забыться надолго и получить свою долю восторга.
Не один раз за те недели, что прошли после приема, Джорджия говорила себе, что эти волшебные мгновения, когда она наслаждалась жизнью, работая днем рядом с Киром и проводя ночи с ним в постели, рано или поздно закончатся.
Он не говорил с ней на эту тему, и они оба не упоминали о том, что секретарша Валери в конце концов вернется.
Ясно, что каждый держал в секрете свои мысли, возможно, чтобы не испортить настоящее беспокойством о будущем. Хотя Кир и заверил Джорджию, что не относится к ней легкомысленно, она боялась прямо спросить, каковы его намерения, чтобы не подписать себе приговор и… чтобы этот приговор не разорвал ей душу.
Наступила осень, и ее приметы проглядывали и в парке, и в живописных окрестностях, где она гуляла по утрам с Хеймишем.
Джорджия замечала, как меняют свою окраску пастбища, заросшие вереском склоны холмов и ковер из листьев под ногами. Приближение осени чувствовалось в холодном воздухе, а по утрам туман окутывал все кругом легким серебристым покрывалом.
Этот пейзаж достоин кисти художника, и увиденное останется у нее в памяти навсегда, думала Джорджия.
Что ждет ее в будущем? Отъезд домой?
Видно, ей придется уехать.
Джорджия ощущала себя крошечным суденышком в бескрайнем океане, где ничто не могло ее защитить от возможной бури, кроме божьей милости.
Впервые в жизни она влюбилась, влюбилась страстно и безоглядно. В ее мыслях постоянно присутствовал Кир, и она ничего так не хотела, как быть с ним.
Раньше все, чего она хотела, — это счастье дни Нон. Она не позволяла никаким личным желаниям вторгнуться в ее жизнь. Надежды и мечты она спрятала так глубоко, что почти забыла про них.
Но теперь, когда появился Кир, ее существование приобрело яркие краски.
Нагнувшись над краем старинной, на огромных лапах, ванны, Джорджия опустила пальцы в пахнущую ароматной солью воду, проверяя температуру. Убедившись, что вода достаточно горячая, она подошла к такому же старинному зеркалу з пышной позолоченной раме и, подняв наверх и заколов волосы, сняла бледно-розовый свитер и кружевной белый лифчик.
Повесив вещи на спинку плетеного кресла, она выпрямилась перед зеркалом и вдруг ощутила болезненное покалывание в сосках. Джорджия поморщилась и стала внимательно, словно ученый через микроскоп, рассматривать свое отражение. Кожа вокруг сосков была темнее, чем обычно, а грудь… О боже! Грудь стала больше и, когда она ее потрогала, тяжелее. Джорджия в ужасе уставилась в зеркало.
Этого не может быть!
Она опустилась в кресло и закрыла грудь руками, как будто этим жестом можно отгородиться от беременности. Даже при своей неопытности Джорджия поняла, что именно это с ней и произошло.
Но как это могло случиться?
Она тупо глядела на розовый кафель с кремовым в розочках бордюром и перебирала в уме подробности тех ночей, когда они с Киром занимались любовью, что было несложно сделать, так как почти все время она думала исключительно об этом. Таблетки она не принимала, но Кир всегда пользовался презервативами, даже когда страсть их захлестывала и казалось, что других мыслей просто не может быть.
Но все-таки они недоглядели.
Джорджия читала, что и при тщательном предохранении такое иногда случается.
