Синие фонари - [45]

Отобрав парней, которые отвечали всем этим требованиям, он стал думать: кого из них назначить шейхом охраны.

Начальник полагался на свою проницательность — он постоянно гордился ею и считал ее безошибочной. Выбор его пал на крестьянина, который не был ни самым достойным, ни самым старшим, и лишь она — эта удивительная проницательность — разглядела в нем то, чего не замечали другие.

Начальник остановился перед шеренгой стражников, подозвал к себе счастливца и прокричал ему:

— Я выбрал тебя шейхом охраны. Так пойми же свою задачу как следует… Основа военной службы — повиновение и дисциплина, без всяких споров и обсуждений… Все обязаны знать свое дело и свой долг.

На следующий день шейх охраны явился на «плац», кичась своей шляпой, украшенной отличительным знаком его власти. В руке, словно копье победителя, он держал увесистую дубинку. Торжественно вышагивал он в своем просторном темно-коричневом мундире, а за ним важно шествовал отряд стражников с сияющими лицами, безмерно гордых своей новой формой…

На середине плаца стражников приветствовал староста. Помахивая хлыстом, он осмотрел их ряды, затем остановился. Лицо его было радостно возбуждено, глаза горели:

— Внимание!

Началась муштровка. Затопали ноги, замелькали руки, сгибаясь и вытягиваясь, задвигались тела, поднимаясь и опускаясь; в воздухе сгустилась пыль, словно после жестокого сражения.

Во время этой суматохи над плацем висел рев начальника, и эхо повторяло его повсюду:

— Направо кругом!

— Вперед марш!

— Шаг назад!

— По четыре стройся!

— Стой!

— Отдать честь!

На стенах и крышах ближних домов гнездились стайки мальчишек. Удивительное зрелище, которое предстало перед ребятами, ослепило их.

Начальник потренировал стражников, затем велел шейху охраны продолжать занятия. День подходил к концу, а шейх все еще усердствовал.

Лишь с заходом солнца отправился он домой, охрипший от непрерывных окриков и приказаний, обессиленный, едва разгибая колени после продолжительных приседаний и поворотов. Несмотря на усталость, он был доволен.

Его встретила жена, окружили сыновья. Они ощупывали его мундир, прыгали вокруг него, разглядывали шляпу с красным значком. А он рассказывал жене о своей новой должности и о том, что повиновение и дисциплина — основа военной службы. В своих жестах и интонациях шейх охраны стал подражать новому старосте. Он употреблял звучные фразы и внушительные слова, которые в тот день впервые коснулись его слуха: «по четыре стройся», «шаг назад», «отдать честь»… Не сводя глаз с шейха, семья в упоении внимала ему.

Когда же был принесен поднос с ужином и все собрались вокруг него на разостланных циновках, хозяин дома небрежно приказал, чтобы ему принесли стул, на котором он возвышался бы над поверхностью земли.

Занятия со стражниками поглощали все силы старосты: заканчивая один вид упражнений, он тут же принимался за другой.

Теперь он ходил по деревне и по полям только в сопровождении отряда стражников, которые шествовали впереди него или тащились сзади.

Что касается шейха охраны, то он получал указания своего начальника и старательно проводил их в жизнь. Когда занятия кончались и шейх направлялся домой, он чувствовал, что на него со всех сторон устремлены робкие, испуганные взгляды. А мальчишки, едва завидев его, обращались в бегство, освобождая ему дорогу.

Однажды он обучал свой отряд и был очень недоволен одним из стражников. Шейх обвинил его в нерадении и в грубости своей перешел всякие границы. Стражник был сильнее его и старше. Он набросился на него и нанес ему сильный удар в висок. Оба противника сцепились, началась потасовка.

Это известие дошло до старосты, он тотчас явился, разнял дерущихся и тут же издал приказ об увольнении стражника, так как тот нарушил основной пункт воинского устава, гласящего о беспрекословном послушании и дисциплине.

Приказ был приведен в исполнение. При всем строе начальник вызвал стражника и лишил его отличительного значка и форменной одежды — так вождь лишает провинившегося солдата знаков отличия и отнимает у него оружие. Обиженный стражник ушел, распаляя сердце свое злобой и ненавистью.

Глубокой ночью у пылающего костра собралось несколько стражников: греясь, они рассуждали о событиях дня.

— Шейх не имеет права бить нас по лицу.

— Но он говорит, что дисциплина — основа военной службы.

— Как бы то ни было, а никому не дозволено унижать создание Аллаха.

— Шейх и вправду стал забываться, — проговорил первый. — Буйствует, говорит грубости. Да и не годится он на эту должность. Мы куда сильнее и ловчее его.

— Староста скоро поймет, что обманулся в нем, — сказал кто-то.

А один стражник, редко высказывавший свое мнение, заметил:

— Денег шейх охраны получает вдвое больше нашего, а ведь он не больно утруждается службой. Лишь кричит да приказывает.

Тут все увидели на дороге силуэт и замолчали, стараясь разглядеть, кто это. Оказалось — изгнанный стражник. Его пригласили к костру. И долго еще слышался зловещий шепот, подобный шипению змеи.

Шли дни. Никто не осмеливался пожаловаться начальнику на несправедливость шейха охраны, но все это время деревня, казалось, жила под покровом какой-то тайны.