Синие дожди - [58]
И г н а т. Хватает. Высунули рыла и стерегут. Движению только мешают…
Сильные толчки. Чайник сорвался с палки и загремел в огонь. Игнат и Мишка плашмя упали на бревна. Полный мрак.
М и ш к а. Дядя Игнат! Дядя Игнат, где ты?
И г н а т. Здесь, Миша. Здесь. Рядом. Ты держись за меня, держись крепче — и цел будешь, не рассыплешься!
Костер пыхнул и постепенно разгорается. Вокруг все тот же мерный плеск.
М и ш к а. Хм… Не рассыплешься… Сам-то ты цел?
И г н а т. Да вот он я! Испугался?
М и ш к а. Боязно. И верно говорят: зря денег не платят…
И г н а т. Ты гляди, гляди! С часу на час вода рассветом зазеркалится — утки косяками тогда полетят. Все небо от края до края прошьют.
М и ш к а. А лебедей не увидим?
И г н а т. Авось и доведется. Ты черемуху-то слышишь?
М и ш к а (чутко замер). Слышу…
И г н а т. В этих местах черемушнику — страсть. Дебри! В прошлом году я плыл, так будто под белыми кружевными сводами. Аромат… Ну, а если еще ветерок тронет, то метель. Право слово, метель.
М и ш к а. Вот она! Вот!
Над их головами проносятся легкие облачка — белая кипень черемухового цвета. Мишка подпрыгивает, чтоб достать ветки.
И г н а т (радостно смеется). В воду упадешь, дурень!
М и ш к а. Ну, красотища!..
И г н а т. А ты не хотел плыть. Упирался!
М и ш к а. У-ух! Видимо-невидимо… Видимо-невидимо… (Заливается счастливым смехом.)
АКТ ПЕРВЫЙ
Солнце и синь. На огромном плоту — новенький, из искрящихся корой бревен, домик. Сбоку — вышка для обозрения. На натянутых туго веревках сушится одежда плотогонов. Г р а н я — плотная, темнолицая от загара женщина — развешивает ее. Берега далеко отступили и мало видятся.
Г р а н я (поет).
Сидя на корточках перед костром, Ф и л и п п прикуривает трубку. Он кряжист, усат, фуражка с «крабом» небрежно сдвинута на затылок.
Ф и л и п п (обжегся углем). У, черт кусачий.
Г р а н я (звонко). Не туда смотришь, лоцман! Ох, посадишь ты нас на мель, коли и дальше так глазами косить будешь!
Ф и л и п п. Веселая… стерлядочка.
Г р а н я. В чистую воду, на простор вышла — вот и веселая! Пятнадцать лет сидела!
Ф и л и п п (настороженно). Срок отбывала?
Г р а н я. Угадал!
Ф и л и п п. За что?
Г р а н я. Такова уж моя участь горькая.
Ф и л и п п. Пятнадцать?.. А по виду твоему не скажешь. Сдобная. Справно, видать, жила. В придурках, что ли, при начальстве ходила? (Подкрадывается по ступенькам и хватает ее за бока.)
Г р а н я. Ну-ну! (Гонит его.) Искупаться захотел? Живо охолонешь.
Ф и л и п п. Не брыкайся… Думаешь, я тебя в команду взял без интересу? Стоящим мужикам дал отказ.
Г р а н я. Я и не знала, что тебе юбка нужна, а не работник! На, лови! (Срывает с веревки юбку и швыряет ему.) Ляжешь спать — под голову положи. (Хохочет.)
Ф и л и п п (угрожающе). Скрыла прошлое, когда оформлялась?
Г р а н я. Вашего брата не проведешь — так и в рай не попадешь!
Ф и л и п п. Не дури, сказано…
Г р а н я. Неужто чувством воспылал, лоцман? (Тронула его лоб.) У, раскалился, как утюг!
Ф и л и п п. На берегу бы без грошей сидела…
Г р а н я. Ох, зря я вам, мужикам, харч справный установила. Вот посажу на немазаную картошку!
Ф и л и п п. Разве еще кто пристает?
Г р а н я. А ты как думал? Был бы сладкий пирог, а мухи слетятся.
Ф и л и п п. Ха-ха!.. Что верно, то верно… (Движется вверх, широко расставив руки.)
Входит И г н а т и бросает на бревна заводную ручку от мотора.
А?.. Ты чего?
И г н а т. Ничего. Вон ручку кинул.
Недобро смотрят друг на друга. Граня посмеивается. Филипп нагнулся, хочет поднять ручку.
(Тихо.) Не трожь. И к мотору тоже не подходи.
Ф и л и п п. К кому? (Глянул на Граню. Ему показалось, что он ослышался.)
И г н а т. К мотору. На моей он ответственности. Ночью дал ему перегрузку — теперь барахлит.
Ф и л и п п. Барахлит! Потому что барахло дали! Думаешь, на такое дело новенький, прямо с завода, поставят?
И г н а т. Относись по-человечески, так послужит. Еле отрегулировал. (Вытирает паклей измазанные мазутом руки.) А ну как в нужный момент откажет — тысячи кубометров расшибем. И так уж дно у реки деревянное, в несколько накатов. Кабы все наверх, так можно было б год лес не переводить.
Ф и л и п п. Я его деревянным сделал? Я? Ты спроси, хоть один плот расшиб за свое лоцманство?
И г н а т. Расшибешь, если будешь каждый день закладывать.
Ф и л и п п. У, черт! Что за команда ноне подобралась! Каждый сам по себе! Никакого расположения друг к другу! (Уходит.)
Г р а н я. Ты не очень-то на него наступай. Человек бычьей силы.
И г н а т. Оно и видать.
Г р а н я. К вольности на реке привык. В случае чего — не встревай. Беда только выйдет. Уж я сама. Зачем кулаком, коли можно языком?
И г н а т (улыбнулся). Вижу, не из робких.
Г р а н я (у огня). Вот и уха готова. Буди Мишку.
И г н а т (смотрит через окно в домик). Пускай еще поспит. Измотался парень, пока малой рекой шли. Русло вертлявое, с перекатами.
Г р а н я. Заботишься, будто он тебе сын.
И г н а т (закуривает). С его отцом, Алешей, дружки мы были неразлучные. Вместе гуляли, в один год женились. Этим же вот путем плыли на фронт, когда немцы лезли к Волге! Ох, как лезли… Израненный вернулся Алеша домой. Мало и пожил.
Роман кировского писателя Ю. К. Петухова — это книга о молодых людях наших дней, вступающих в самостоятельную жизнь, о любви и верности, о поисках и призвании, о долге перед людьми.