Синичка в небе - [47]

Оказалось, целью вечера было обсудить все важные пункты документов о разводе. Новийский хотел закрыть этот вопрос как можно быстрее. После обвинения в трате средств на любовника, Юлия здорово перепугалась освещения своего поступка в прессе и отказалась от притязаний на совместное имущество и тихий разрыв отношений без огласки. А Сергей, не будучи дураком, понимал, что как только ее шок пройдет, желание вернуть себе шикарную жизнь возьмет верх. Ситуации могло помочь только быстрое урегулирование вопроса.

В ходе разговора Гордеев стал выяснять, что из недвижимости было нажито вскладчину, но Новийский его быстро осадил, сказав, что вся собственность оформлена на родителей Сергея, чтобы в случае чего она наследовалась, а не делилась пополам. Начальник лишь кивнул и сказал, что это «облегчает дело», а я, шокированная прагматичностью Новийского, задалась вопросом: с таким подходом не был ли обречен его брак с самого начала? Не странно ли это: создавать семью, заранее просчитывая варианты ее распада?

На таком фоне мне вдруг подумалось, что наша чокнутая и честная до зубного скрежета семейка еще ничего! Отчим терпеть не мог нас с Поной, я не одобряла конформистскую позицию мамы и не скрывала, а та считала, что у меня ничего не выйдет, сестра же понятия не имела, на кого из нас с матерью смотреть, а потому получала шишки ото всех сразу. Да, все это было, но мы не составляли контракты, не страховали отношения, а, в случае неурядиц, разгребались по-своему, без помощи закона. И, вероятнее всего, были куда счастливее!

В какой-то момент Гордеев попросил меня помочь с чаем, и там завязался один из тех забавных и откровенных разговоров, которые я за время работы в должности помощника большого босса успела полюбить.

— Поняли, зачем я вас пригласил? — поинтересовался Николай Давыдович.

— Нет, — честно призналась.

— Сергей Новийский — один из самых хорошо воспитанных людей из всех моих знакомых. Учитесь, — посоветовал, а я чуть не скрипнула зубами от досады. Но спорить было бесполезно: Новийский мог бы потребовать, чтобы начальник выставил меня вон, но не стал этого делать. Что-то в этом было. — Заметил, что вы его не жалуете.

Не несколько мгновений я задумалась: говорить или нет? Но решила, что не стану выгораживать Новийского перед человеком, которому обязана большим. К тому же, Гордеев не стал бы устраивать истерику праведного гнева, а полная информация в нашем деле лишней никогда не являлась.

— Он изменяет жене, — сказала я. — Я нечаянно застала его в кабинете с какой-то женщиной. А оперируем мы теми же самыми действиями, но в другую сторону.

— Вам ли не знать, Ульяна Дмитриевна, что истина на стороне денег? — ничуть не удивился Николай Давыдович. Я на него уставилась во все глаза: Гордеев оправдывал измену финансовыми возможностями. Такое я слышала впервые. Чаще это звучало как «с жиру бесится» и несло негативный окрас, а тут… — Никогда не делайте выводов, не зная ситуации. Это сбережет нервы и время. В первую очередь, вам. — Вглядевшись в мое лицо, Гордеев вдруг усмехнулся: — Или можете и впредь слушать анархичные речи моего сына и ненавидеть всех подобных Сергею людей. Проблема в этом? Он уже высказал вам свою позицию, не так ли? Только вы не забывайте, что, в отличие от вас, Иван получал по щелчку все и всегда. Это моя ошибка как отца: мне было проще от него откупиться, чем уделить столько внимания, сколько требует ребенок. Теперь я пожинаю плоды. И он будет. И вы будете, если не переборете в себе этот комплекс маленького, обиженного миром человека. У Новийского полно недостатков, но для вас должно быть значимо другое: он из той редкой когорты людей, которые чураются общения с нижестоящими. Прирожденный демократ. В вашем положении такими знакомствами не разбрасываются.

Да уж, Гордеев мои чувства не щадил, но был справедлив, а это стоило ценить. Поскольку все прошлые советы начальника оказывались дельными, я решила попытаться прислушаться и на этот раз тоже.

Следующий час, что мы просидели втроем, я старалась не только слушать, но и наблюдать за мужчинами. Они вели себя ровно и спокойно, несмотря на щекотливость ситуации и темы для обсуждений. Казалось, обсуждали сугубо деловые проблемы: никто бы не догадался по их виду об обратном. Наверное, немаловажной деталью являлось то, что собеседники были лишены неловких, выражающих неуверенность жестов, что характерно для актеров, медийных лиц… или же политиков. Это было общим, но некоторые вещи и разнились: например, Гордеев говорил отрывисто, короткими предложениями, а Новийский — мягко, гладко и без заиканий, которые можно зачастую услышать и во время университетских докладов, и с экранов телевизоров. Внезапно мне очень захотелось научиться вести себя с тем же достоинством, и я, пожалуй, впервые в жизни попыталась сложить руки на коленях и оставить в покое. Оказалось, что это очень сложно, а ведь существовала еще грамотная речь, мимика, умение вести беседу.

И я вдруг поняла, сколько усилий вложил Новийский в выбранный образ. Он не смог исправить только одно: поведение жены. Оно портило все. Дело было не в изменах, не в трате средств, не в чем-то еще. Юлия просто не соответствовала безупречному политику. Именно это понимание примирило меня с образом жизни и поведением Сергея, даже если это значило обжимания на рабочем месте с посторонними девицами.