Синичка в небе - [23]
Той ночью, следующей после помолвки, я спустила ноги со скрипучего дивана, нечаянно коснулась ворса пальцами и скривилась. Было ужасно холодно, и, прежде чем подняться, я завернулась в одеяло. Напялив лохматые тапки с помпонами (жизнерадостный новогодний подарок сестры), я отворила дверь и выбралась в коридор, подтягивая повыше свою импровизированную, почти королевскую мантию. Если бы даже краешек коснулся грязных досок общих помещений, я бы потом отстирывала пододеяльник, пока не содрала руки в кровь. Фыркая и кряхтя от неудобства, заперла комнату и направилась к двери напротив.
У Лоны было значительно теплее. Она спала, стянув с лопаток одеяло, но от скрипа несмазанных петель проснулась, приподнялась. Решила, что мы проспали на работу и начала ошалело оглядываться по сторонам в поисках часов. А я вместо ответа велела ей двигаться.
— Какая ты холодная, — охнула она, стоило мне прижаться к ней озябшими ногами. — Может, будем спать вместе, пока не включат отопление? — предложила сестра, натягивая одеяло прямо на мой замерзший нос.
— Лона, — позвала я, отбиваясь. — Скажи мне кое-что.
В темноте было плохо видно, но я разглядела беспокойство, появившееся на ее лице от серьезности моих слов. Было понятно по тону, что разговор предстоит непростой.
— Да? — подтолкнула она меня к продолжению.
— Никто ведь не разлучит нас?
Я понимала, как жалко это прозвучало, но ведь должны быть в нашей жизни люди, перед которыми не страшно обнажать душу. Невозможно не доверять никому. Всегда должен был близкий человек — тот, кто не желает тебе зла. В тот миг я бы поручилась за одну лишь сестру. Ну ладно, и маму тоже, просто она казалась очень уж далекой.
— О чем ты говоришь? — искреннее удивилась Лона.
— Я говорю о том, что ты выйдешь замуж и уедешь, а я останусь здесь она. Роман меня ненавидит, он не захочет, чтобы мы виделись. Ты ведь это понимаешь?
— Я прекрасно понимаю, чего ты боишься… — начала она и замолчала. — Нет, я никуда не исчезну. Ты же моя сестра, разве есть что-то важнее?
От ее слов защипало глаза, и я поспешила перевести тему, пока не разревелась прямо при Лоне.
— Но он попытается тебя переубедить, — обнаружила я причину своей паранойи.
— Уля, моя голова, может, и не такая умная, как у тебя, но ведь имеется, — вздохнула она так, словно догадывалась о моих опасениях, а затем протянула мне руку с оттопыренным мизинчиком. — Вместе навсегда? — пошутила она, как в детстве.
— Вместе навсегда, — поддержала я.
Может показаться, что это обычный разговор двух излишне наивных девочек, коих разбросано по миру миллионы. Заветы, клятвы… в наше время они почти утратили смысл. Но в четырнадцатом веке, когда Данте Алигьери писал свою Божественную комедию, он отдал клятвопреступникам самый страшный — девятый круг ада, где обитал первый из всех библейских предателей — Люцифер. Там не было места даже самоубийцам, и неспроста. И для нас с сестрой это обещание тоже не было пустословием. По крайней мере, мою жизнь оно определило. С тех пор Лона всегда занимала для меня первое место, как некий абсолют. Мы были неразлучны столько, сколько я себя помнила. Одна комната, одна кроватка, одна война на двоих. Война против враждебно настроенного мира. Разве могло быть иначе?
К сожалению, люди, которых мы осмеливались впускать в свои жизни, далеко не всегда это принимали.
Глава 4
Спустя три дня страданий на тему «меня обидел парень подруги», я все еще регулировала глубину депрессии с помощью шоколада, опытным путем проверяя теорию, что люди с повышенным содержанием сахара и холестерина в крови — самые счастливые.
Как-то так получилось, что на меня отовсюду сыпались маленькие, гаденькие неприятности, не дававшие продохнуть. Вероятно, пакостей приключалось не больше обычного, но, как и все обиженные девушки, я раздувала мух до слонов и списывала свое дурное настроение на не вовремя вступивший в свои права ПМС. Сетовала на судьбу, не сдерживаясь: на машину, утром забрызгавшую брюки, на царапину на новеньких красных туфлях, на начальника, который на этой неделе пугал сильнее обычного.
Как выяснилось, толстую папку мы отобрали у юристов не вовремя. Да, дело оказалось хитрым и путаным, но однозначно выигрышным для компании. Даже студент сумел бы однозначно доказать вину наших визави — не уровень Гордеева, в общем. Сложность состояла только в вычислении всех ниточек, которые следовало обрубить — никакой загадки по юридической части. Головоломка больше для меня, чем для Николая Давыдовича, и это было очень даже хорошо — отличный способ чему-либо научиться. Но, увы, поработать в спокойном, ровном темпе, как планировалось, нам не дали: на горизонте появилась настоящая Большая Проблема, и я опасалась, как бы не велели сдать папку Олесе Александровне обратно. Представляю, что бы она мне на это сказала…
Но отставим мое малодушие в сторону. Все было серьезно: Гордеева пытались загнать в угол, и, видимо, действовали умело. Нашли его «любимого» прокурора, замутили кашу с незаконным оформлением собственности, приобретенной компанией. Подробностей мне не сообщили, но вчера злой, как черт, начальник велел найти в шкафу самый приличный костюм и подготовиться для визита к важным людям. На попытки выяснить, что требуется от меня ответил: взять с собой глаза, уши и мозг. Обычно он так открыто не грубил, из чего я сделала вывод, что дело — труба.
Все началось банально: опрометчивая молоденькая студентка и не простивший ей оплошности ректор. Продолжилось не менее заурядно: студентка оказалась амбициозной, а ректор к этому качеству благоволил. И даже результат этой истории нельзя назвать неожиданным: скандальный разрыв с криками, истериками, перелетом за тысячи миль и клятвами избегать друг друга до конца своих дней… Если, конечно, не рассматривать вариант, где спустя два с лишним года я стою в офисе полковника военно-воздушных сил США, который сообщает мне что кто-то, а, скорее всего, мой бывший драгоценный ректор, хакнул Пентагон, и найти виновного, наряду с уликами, должна с какой-то стати именно я…
Всего несколько часов назад я была уважаемым ученым, а теперь волей случая оказалась соучастницей, которая летит на другой конец мира, чтобы спрятаться там от властей США. А еще я собираюсь работать на одного из самых опасных людей планеты, который по совместительству гадкий, жестокий, самовлюбленный кретин. И мой экс… Кстати, я выхожу замуж! Пфф, ну конечно не за него!
То, как нас классифицируют мужчины, очень похоже на кастовое деление с четко обозначенными границами. Это совершенно особенный род иерархии, доступный только мужскому пониманию. Сначала для них существует только мама, если повезет, сестры… но с возрастом все усложняется до невозможности. Есть подруги, есть жены, есть любовницы. Есть любовницы на ночь, а есть любовницы по призванию. Когда он сказал, что я отношусь к самой редкой категории, он имел ввиду последнюю, но тогда я этого понять не могла. Думаю, он тоже.
Она оставила в прошлом не только ненавистное общежитие, но и любимого человека. И снова не на кого рассчитывать, кроме себя. Кто бы мог подумать, что такое положение закончится браком с человеком, не подходящим ей ни в чем, кроме одного: он тоже борец-одиночка.
Моя жизнь — живое доказательство, что если тебе могут сказать гадость, они это сделают, если над тобой обладают властью — обязательно начнут шантажировать. И никому нет никакого дела то того, что ты хочешь, какие у тебя жизненные ценности. Никому!
Генри был для меня всем. Лучшим другом, наставником, единственной семьей, которую я знала. Ничего удивительного, что смириться с его потерей мне было очень непросто. Казалось, что от ответа на вопрос, что случилось на самом деле, что-то изменится, поправится. Вот только все оказалось не так просто, как я думала. И, в первую очередь, Кевин…
Ольге Андросовой неожиданно приходит письмо с завещанием. Согласно завещанию, она получила огромное наследство. Её просят приехать, чтобы обсудить детали. Ольге кажется это всё странным, потому что наследство оставил ей брат мужа. Муж умер несколько лет назад, родственников у него не было. Ольга идёт к следователю Анне Павловне Третьяковой. Она начинает вести это дело…
Весь Сосновск потрясен захватом Вали в заложницы и арестом Недельского. Вале бы немножко прийти в себя, но, как можно отдохнуть, когда впереди свадьба, беременность и поиск сокровищ, которые спрятал в своем имении старый граф.
Детектив. О женщинах и для женщин. Героиням предстоит пройти через лабиринт кошмаров и выйти из него.
Они из двух разных миров. Он живет в богатом доме, а она проводит большую часть своего времени в конюшнях, помогая отцу дрессировать лошадей. Фактически, Саванне всегда было комфортнее, когда вокруг были лошади, а не мальчики. Особенно парни как Джек Гудвин - самодовольный, популярный и совершенно не её уровня. Она знает правила: не сходиться ни с кем из персонала и из семьи Гудвинов. Но для Джека нет границ. С мечтой стать наездницей на скачках, Саванна тоже не совсем готова следовать правилам. Она не позволит никому сказать, что девушка не может стать жокеем.
Из всех сокровищ, знание всех драгоценнее, потому что оно не может быть ни похищено, ни потеряно, ни истреблено. Индийское изречение. Содержит нецензурную брань.
Что делать, когда твоя родственная душа женат на твоей лучшей подруге? Если ты Кейт Эванс, то ты сохранишь дружбу со своей подругой Рейчел, привяжешься к ее детям и похоронишь свои чувства к ее мужу. Тот факт, что Шейн — военный, и часто находится вдалеке? — помогает, но когда случается трагедия, все меняется. После того как Рейчел, беременная в четвертый раз, погибает в автомобильной аварии, а ребенок чудом выживает, Кейт меняет всю свою жизнь, чтобы разделить родительские обязанности. Затем на первой годовщине смерти Рейчел, Кейт и Шейн находят утешение друг в друге на одну ночь, о которой оба сожалеют. Шейн зол на протяжении года, а сейчас к этому добавляется и чувство вины за то, что он переспал с лучшей подругой своей жены и ему понравилось это… ему понравилась она.