Синхронизация - [19]

— Да, кстати, Бэкки, а тебе что больше всего запомнилось из твоего лондонского детства? — спросил Ингвар.

— Много чего. Но об этом, конечно же, лучше вспоминается, когда мы встречаемся с моими подружками. — всё больше увлекаясь своим рассказом, продолжила девушка. — Раз уж вы заговорили о путешествиях по своей любимой Исландии, то я расскажу вам о нашей с мамой поездке в Парк Семь Сестер. Мне было тогда тринадцать лет. Это очень интересное место Великобритании. И добираться достаточно просто. Мы с мамой отправились в наше путешествие с вокзала «Виктория» на поезде «Лондон — Исборн» и на месте мы были всего через полтора часа. Исборн — мне запомнился как типичный приморский городок, располагающий к пляжному отдыху. Но мы там не задержались, потому что путь предстоял довольно долгий. Мы сели на автобус, который повёз нас в сторону Семи Сестёр. Водитель мог ехать с приличной скоростью. Дорога проходила по полям, по лугам, и только иногда мы проезжали в зеленых тоннелях, образованных из склонившихся к дороге веток деревьев. Сам парк представлял, да и теперь представляет из себя бесконечные просторы полей и холмов. Всё это пространство пресекает маленькая долина. По ней течёт река под странным названием Какмир. Она, кстати, потом, ниже по течению, впадает в пролив Ла-Манш. Так вот там можно сколько угодно смотреть по сторонам и будут видны только бескрайние холмы с пасущимися на них сотнями овец, лошадей и коров. А вот домов, посёлков, людей — никого и ничего там нет. Это безлюдная территория. Мне тогда казалось, что это и есть край света. Потом мы с мамой пошли по этой долине реки и через час были уже на пляже. Там, помню, была крупная галька, но встречались и маленькие островки песка. Ещё помню серые волны накатывали постоянно, заливая всё вокруг. Но мы там тоже надолго не останавливались, потому что главная достопримечательность ждала нас ещё впереди. Шли мы шли по бескрайним зелёным полям, а мама специально меня заранее не предупредила, и вдруг всё резко оборвалось. Мы очутились на самом краю пропасти. Оказалось, что эти меловые скалы вертикально стоят прямо возле моря. Мы медленно подошли к самому обрыву. Я осторожно заглянула вниз. Впечатляющее зрелище — с такой высоты смотреть на пролив. Конец земли, край Света! Помню, тогда не было волн, что само по себе очень редкое явление, и водная гладь своей идеально ровной поверхностью полностью меня заворожила, увлекая в иллюзорные пучины бесконечности. Да, кстати, у каждой из этих семи скал есть своё имя.

— Сколько же вы там бродили? Целый день, наверное, на эту поездку ушёл? — спросил Ингвар.

— Да, пять часов на поездку и часика четыре на прогулку. Устали, но были довольны путешествием. Потом я ещё несколько раз туда ездила с подругами, но всё было уже не так романтично по сравнению с детскими впечатлениями. Кстати, Магнус, а почему мы с тобой ещё ни разу туда не ездили?

— Вот вернёмся из Марокко и сразу же сгоняем туда. Хорошо? — спросил муж.

— Договорились. Инг, может и ты с нами поедешь?

— Давайте для начала покорим хотя бы эти скалы. — предложил Ингвар.

Ближе к вершине горные породы стали более рыхлые и скалолазам приходилось глубже сверлить отверстия под страховочные крюки. Это замедляло их продвижение к намеченной цели. Но ребятам нравился сам процесс восхождения и поэтому они особо не расстраивались от временных трудностей.

Минут через пятнадцать Ингвар спросил:

— Бэкки, давай представим, что ты поступила в другой университет и не встретила Магнуса? Как бы тогда всё повернулось в твоей жизни?

— Сложно сказать. — девушка на миг задумалась. — Мне сейчас, почему-то, вспомнились слова нашего британского писателя Сирила Генри Хоскина, больше известного под псевдонимом Лобсанг Рампа. В одной из своих многочисленных книг он говорит о том, что все те, кто по-настоящему близок человеку, никуда не деваются в следующих воплощениях. Меняется лишь форма, а суть остаётся неизменной. Вот, например, в этой жизни мы с Магнусом муж и жена. А в прошлой, возможно, мы были отец и дочь или племянник и тётя или закадычные друзья. Главное, что мы всегда вместе и неважно в каком конкретно облике. Поэтому, думаю, мы всё равно бы встретились, но, возможно, при других обстоятельствах.

— Ты веришь в судьбу? — продолжил Ингвар.

— Я верю в то, что любящие части чего-то незримого, но целого всегда притягиваются друг к другу. И этот процесс не остановить ни границами стран, ни языковым барьером, ни даже разным возрастом. Даже больше скажу. Люди, жившие в былые времена, точнее их образ мыслей и способ, так сказать, «прочувствования» этого мира порой намного ближе их далёким потомкам, нежели мироощущение современников. Мне вот теперь, например, нравится читать поэтов эпохи возрождения, или её ещё называют эпохой ренессанса, значительно больше, чем нынешних. И ещё. Вот ты, Инг, рассказывал нам недавно про своего высокогорного учителя из Тибета. Это, конечно, всё правильно, когда согласно тысячелетиями отработанным практикам мудрый гуру делится своим личным опытом с чела в постижении непостижимого. Ну и так далее. Однако, я считаю, что есть ещё и другой путь.