Сингулярность - [23]

Похожая на коричневого тигра с длинной крокодильей пастью тварь щелкала длинными челюстями возле тумбообразных ног второго существа. Похожее на зеленого носорога с колючками, беспорядочно торчащими из толстой шкуры, оно топталось на месте и время от времени пыталось пырнуть врага тремя длинными рогами, торчащими изо лба. Тигрокрокодилу не везло, из носа у него торчали обломки игл, он то и дело припадал к земле и с жалобным ревом тер морду лапами, но многорогий носорог сразу бросался в атаку, воинственно задрав длинный тяжелый хвост.

Все это взгляд ухватил за десяток секунд, тигрокрокодил развернулся и бросился мимо Грошева, прыгнул на дерево, и листва мигом его спрятала. Разозленный многорог, свирепо раздувая ноздри, ударился рогами в ствол, хвост мощно мотнулся в сторону и, как тяжелый кнут, сшиб ученого с ног. Казалось, пол-леса встряхнуло, сверху посыпались сухие ветки и какие-то орехи, испуганно закричали невидимые птицы.

У футуролога потемнело в глазах – удар словно гирей по ребрам и хруст костей сказали, что дело худо. Но терять сознание нельзя! Он привстал, пачкая ладони в раздавленных травах, встряхнулся, и сознание не посмело оставить его. Дышать нечем – удар выбил воздух из легких. Пытаясь всосать хоть немного воздуха, он лежал на боку, прижав руки к животу. Зеленое чудовище попятилось, мощно двинуло толстой шеей, выдергивая увязшие рога. Приподнялось, передние лапы уперлись в наклонный ствол, и вслед врагу раздался трубный рев.

Грошев стиснул зубы, выудил боевой стимулятор и с трудом вколол в бицепс. Волна жара встряхнула тело, вскрывая внутренние резервы. Легкие расправились, боль отступила, и ребра лишь щелчками напоминали о повреждении. Очень вовремя – разъяренный зверь, не утоливший жажду мести, уже наклонил угловатую башку и рванулся к нему. Грошев вскочил, помчался прочь. Мысли пошли короткие, но предельно четкие:

«Победить нельзя. Нет времени. Бежать к лаборатории. Зверь отстанет. Не выдержит темпа».

Впереди возвышается забор из множества рядов колючей проволоки, верхняя часть отогнута наружу, словно какой-то зверь может сделать четырехметровый прыжок, перебраться на ту сторону. Проволока под напряжением, угрожающее гудение тока предупреждает об этом издали, к тому же через столб висят красные треугольники с черепом и молнией. Понизу тянется страшная спираль Бруно, на ней висят дохлые змеи, а рядом валяются обугленные вороны.

Дыхание с хрипами вырывается из поврежденных легких. Грошев властно отстранил мысли о расплате за этот рывок, отстранил и мысли о сопящем и ревущем носороге, несущемся следом. Тот отстал на сотню метров, но, похоже, разъярился только сильнее, мчался неуклюжим галопом, роняя клочья пены, а красные глазки горели с интенсивностью рубинового лазера, еще чуть – и прожгут насквозь.

«Забор. Бетонные столбы. Сетка под напряжением. Не вцепиться. Не перелезть».

Решение вспыхнуло, словно озарение после многочасовой работы:

«Не двигаться. Замереть. Пусть носорог проложит путь».

Тело, накачанное химикатами, противилось остановке, но железная воля человека сильнее химии. Реакции ускорились, футуролог видел, словно в покадровой съемке, стремительно надвигающееся животное. Три, две, одна.

– Тор-ро! – молниеносный прыжок метнул человека в сторону. Огромная туша влетела в проволоку. Страшный рев сотряс окрестности, колючка задымилась на коже, нити проволоки лопались, как перетянутые струны гитары, вывернулись два бетонных столба. Носорог пробежал на подгибающихся лапах еще метров десять, рухнул, и столбы упали рядом, накрыв проволокой тушу, словно сеть крупную рыбу. В воздухе повис чад горелой плоти, порванные концы с треском искрились. Грошев аккуратно перепрыгнул через впившуюся в лапы зверя колючую спираль и помчался к зданиям. Таймер показывал – в запасе еще 35 минут.

В жилах плещется мощь, ветер засвистел в ушах, дома рванулись навстречу. Грошев чувствовал, что способен с разбегу сбить любое здание впереди, словно картонную коробку. И только холодный рассудок твердил, что эйфория не совсем соответствует действительности. Тот же рассудок выборочно выхватывал нужное, заставляя глаза бегло сканировать окрестности, отмечая отсутствие охраны, пустые собачьи будки, зашторенные окна, опущенный шлагбаум. Вот выхватили узкую дверь черного хода. Скорее всего, эксперимент идет в подвальных этажах, значит, пожарную лестницу оставим без внимания.

Грошев заставил себя остановиться и дернул ручку двери. И был вознагражден – та свободно открылась, оставалось быстро и бесшумно скользнуть внутрь. Замер, мышцы распирает мощь, заставляет крушить и ломать. Но как укротитель льва щелкает бичом, разум останавливает, говоря, что ломать перила и крушить шкафы бессмысленно. Разум гнал льва вправо и вниз, где на грани слышимости доносились шорохи и постукивания.

Сокрушить аппаратуру! Обесточить! Тише.

Он крадучись скользил вниз, едва касаясь носками кроссовок ступенек. Быстро считывал стандартные условные обозначения и надписи на дверях. Благословенная аккуратность ученых во всем, что касается рациональности, вела его, как верховое чутье волка. Он мчался, почти интуитивно понимая логику расположения помещений.