Сингл и Сингл - [4]
– Пожалуйста, мистер Уинзер, прежде чем я вас застрелю, мне поручено задать вам несколько вопросов.
Уинзер не отреагировал. Он не слышал ни слова. Он умер.
– Вы в дружеских отношениях с мистером Рэнди Массингхэмом? – спросил Хобэн.
– Я его знаю.
– Насколько вы дружны?
«Чего они от меня хотят? – беззвучно выкрикнул Уинзер. – Очень дружны? Едва знакомы? Дружны наполовину?»
Хобэн уже повторял вопрос, несколько его видоизменив:
– Опишите, пожалуйста, ваши отношения с мистером Рэнди Массингхэмом. Как можно точнее. И говорите громче.
– Я его знаю. Мы коллеги. Я выполнял его поручения. Отношения у нас чисто формальные, мы улыбаемся, раскланиваемся, но о дружбе нет и речи, – пробормотал Уинзер.
– Громче, пожалуйста.
Уинзер повторил часть уже сказанного громче.
– Ваш галстук, мистер Уинзер, в моде среди любителей крикета. Объясните, пожалуйста, что символизирует этот галстук?
– Любители крикета такие галстуки не носят! – внезапно Уинзер ожил. – Тайгер играет в крикет – не я! Вам нужен другой человек, идиот!
– Проверка, – сказал Хобэн кому-то из стоявших выше по склону.
– Проверка чего? – пожелал знать Уинзер.
Хобэн вглядывался в раскрытую записную книжку от «Гуччи» в темно-бордовом кожаном переплете, держа ее перед собой так, чтобы она не перекрывала дуло пистолета.
– Вопрос, – отчеканил он, словно городской глашатай. – Кто несет ответственность за арест на прошлой неделе сухогруза «Свободный Таллин», следовавшего из Одессы в Ливерпуль?
– Что я могу знать о корабельных делах? – язвительно бросил Уинзер: вернувшаяся храбрость еще не покинула его. – Мы – финансовые консультанты, морские перевозки не по нашей части. У кого-то есть деньги, им нужен совет, они приходят в «Сингл». Как эти люди делают деньги – это их дело. Если они ведут себя как взрослые.
Взрослыми он хотел поддеть Хобэна, потому что Хобэн был розовым младенцем, только-только появившимся на свет. И Мирски, этого польского выскочку, сколько бы докторских званий тот ни ставил перед своей фамилией. Какой доктор? Чего? Хобэн вновь глянул на тех, кто стоял выше по склону, послюнявил палец, перевернул страницу.
– Вопрос. Кто предоставил итальянской полиции информацию о колонне грузовиков, которая 30 марта этого года следовала из Боснии в Италию?
– Грузовиков? Что я могу знать о колонне грузовиков? Не больше, чем вы знаете о крикете! Попросите меня назвать имена и даты рождения королей Швеции, у меня получится лучше.
«Почему Швеции? – спросил он себя. – При чем тут Швеция?» Потому что он думал о шведских блондинках, белоснежных бедрах, шведских порнографических фильмах. Почему он пытался перенестись в Швецию, умирая в Турции? Неважно. Уинзер все еще храбрился. К черту эту демагогию, с пистолетом или без него! Хобэн перевернул еще одну страницу, но Уинзер опередил его. Как Хобэн, проорал: «Я ничего не знаю, безмозглый вы идиот! Не спрашивайте меня, слышите…» – и тут удар правой ноги Хобэна по шее швырнул его на землю. Самого путешествия он не помнил, только прибытие. Солнце зашло, наступила ночь, голова упокоилась на дружески улегшемся под нее камне, Уинзер знал, что некий отрезок времени выпал из памяти, и ему определенно не хотелось его восстанавливать.
А Хобэн какое-то время спустя продолжил:
– Кто осуществил одновременный арест в шести странах активов и кораблей, принадлежащих «Ферст флэг констракшн компани оф Андорра» и ее дочерним компаниям? Кто предоставил соответствующую информацию в Интерпол?
– Какой захват? Когда? Где? Ничего не арестовывалось! Никто ничего не предоставлял! Вы – сумасшедший, Хобэн! Безумец. Слышите меня? Безумец!
Кипя от ярости, все еще лежащий Уинзер пытался подняться на колени, извиваясь всем телом, брыкаясь, словно сбитое наземь животное, подбирал под себя ноги, упирался ими в песок, приподнимался, но вновь валился на бок. Хобэн задавал новые вопросы, но Уинзер отказывался их слышать – вопросы о комиссионных, выплаченных зазря, о вроде бы понятливых портовых чиновниках, которые на поверку оказывались совсем непонятливыми, о деньгах, которые переводились на банковские счета за несколько дней до ареста вышеуказанных счетов. Но Уинзер не желал об этом слышать.
– Это ложь! – кричал он. – «Сингл» – заслуживающая доверия, честная фирма. Интересы наших клиентов для нас превыше всего.
– Поднимись на колени и слушай, – приказал Хобэн.
И каким-то образом Уинзер с достоинством поднялся на колени и вслушался. Сосредоточенно вслушался. Очень сосредоточенно. Так сосредоточенно, словно сам Тайгер завладел его вниманием. Никогда в жизни он с таким тщанием не вслушивался в музыку высших сфер, прилагая отчаянные усилия слышать все, кроме одного, чего абсолютно не желал слышать: тягучего русско-американского английского говорка Хобэна. С радостью отметил, как крики чаек переплетаются с далеким заунывным воем муэдзина, как тарахтят в бухте двигатели прогулочных пароходиков. Увидел девушку из достаточно далекого прошлого, которая в костюме Евы стояла на коленях у кромки макового поля, и побоялся, как и тогда, протянуть к ней руку. Он страстно любил, обожал все звуки и прикосновения земли и небес, покуда они не превращались в голос Хобэна, выносящий ему смертный приговор.
