Сингапурский квартет - [26]

Ночью Сун Юй лежала справа, как и полагается пристойной девственнице, одеревеневшая от страха, но он её не тронул. Только вежливо справился, действительно ли девственница, как заверял её отец.

Он откормил и приодел Сун Юй, сводил в салон причесок. Снова появился на веранде «Каравеллы», уже с ней, и это снимало вопросы о причинах его «выхода в свет». Цены за девушку предлагали серьезные. Могли и отнять, но Клео решил рисковать, ждал друзей Мясистого Носа. Должны же спохватиться…

Плотный француз в шелковой рубашке со шнуровкой вместо пуговиц присел за их столик и спросил, куда исчез человек, с которым Клео видели несколько раз и с которым они однажды вдвоем уехали на моторикше? Клео ответил, что Мясистый Нос попросил свести его со знакомым вьетнамцем у церкви святой Катерины в Шолоне. Там он их и оставил… Клео знал, что люди с улицы Катина не сунутся в Шолон, как это сделал от жадности Мясистый Нос, — по той же причине, по какой люди из Шолона не совались на Катина. Французам французское, китайцам — китайское, вьетнамцам — вьетнамское.

Клео сказал французу, что ищет компаньонов. Объяснил характер своих услуг — складское хранение в Шолоне — и назвал цену. Полгода его испытывали. У Клео прятали краденое, и только.

Первое настоящее дело с французами стало и последним. Через минуту после закрытия в ювелирную лавку «Двойное процветание» в переулке Фамкинь, выходившем на Катина, постучался запыхавшийся интеллигентного вида молодой человек: срочно нужен подарок матери невесты. Наивная избранница в сиреневом платьице смущенно улыбалась рядом. Конечно, стальную решетку в дверях раздвинули… Остальное считалось делом троих французов, вломившихся из-за спин Клео и Сун Юй. Как и начало операции, отход прикрывал Клео. Но случилось непредвиденное. Он угодил ногой в сточную канаву. Боль пронзила лодыжку. Убегавшая за французами согласно плану Сун Юй вернулась, хотя он её не окликал. Подобрала его пистолет, угрожая им, придержала ринувшегося на Клео хозяина с сыновьями. Младшего расчётливо ранила первым. Едва тот упал, семья кинулась к подростку.

Пятясь, подпирая Клео, Сун Юй отступала с выставленным пистолетом до центральной улицы Катина. У обувного магазина «Батя», освещенного и заполненного покупателями, остановила такси. Какой-то дурак восхищенно сказал: «Революционеры…» Действительно, азиаты в этом районе не грабили.

Ночью в клетушке на седьмом этаже, где электрический вентилятор на потолке месил густой влажный воздух, пропитанный ароматами с рынка Бентхань, они впервые стали близки.

Богатые и сильные, они вернулись к депутату Лин Цзяо. В течение нескольких дней соседи, отец Сун Юй и его родственники, мать Сун Юй и её родственники гуляли на свадьбе — объедались, дремали или, перекрикивая грохот гонгов и визг скрипок нанятого оркестра, прикидывали будущее молодоженов, хвастались и лукавили, опьяненные беззаботностью и ленью. В разгар торжеств суповщик сказал Клео, что может познакомить его с одним человеком, который занимается особым товаром. Человек присматривает себе разъездного агента.

— Не крути, — сказал тестю Клео. — Какой именно товар?

— Оружие, — ответил суповщик.

— Кому от кого?

— Солидная фирма. Отправляет коммунистам. Для тебя операция чисто денежная.

— Никакой политики?

— Никакой политики.

Через полтора месяца Клео повел по протокам от камбоджийской границы низко сидящую баржу. Сун Юй предупредила, что её отец за награду донес о транспорте с оружием в жандармерию на Соборной площади. Предстояла интересная игра с тестем, французской армией и коммунистами.

…Кашель из-за пули, которую караванщик Цинь всадил в шею бывшего депутата Лин Цзяо, клокотал в скрюченном старике. Кантонец и сын поддерживали старца под локти. Расслабленные пергаментные ладони, усыпанные коричневыми веснушками, раскачивались в такт шаркающим шагам.

Клео протянул отцу карманную плевательницу.

— В лифт на руках, — попросил он парней.

— Не беспокойтесь, господин Сурапато, — ответил кантонец.

В углу темно-вишневого «роллс-ройса» Лин Цзяо казался крохотным и безвесным, золотистое сиденье под ним не проминалось.

— Джордж, — сказал Клео одетому в красное пальто индусу-привратнику, державшему черный цилиндр в руке. — Скажи госпоже Сун Юй, чтобы распорядилась… Нет, пусть сама закроет окна в моей комнате и запустит кондиционер на малый. Малый! Понятно?

— Разумеется, сэр. Будет исполнено, господин Сурапато, сэр.

Клео пожалел, что забыл перед уходом взглянуть на воздушный змей — как он там? Да Бог с ним. С утра бодрило чувство удачи, и этой возбужденностью, возможно, и объяснялась сладкая рассеянность. Бесценная реликвия, деревянный позолоченный кулак, венчавший знаменное древко восставших «боксеров», отныне его собственность. Беспокоили трещинки на поверхности. Разумнее, наверное, держать в кондиционированном воздухе. Во всяком случае, следовало бы посоветоваться с экспертами в национальном музее.

— Пусть едет медленно, — велел отец.

— Езжай мягко, — сказал в переговорное устройство Клео водителю.

— Понятно, хозяин, — ответил тот и покатил с холма к Орчард-роуд мимо мусульманской молельни на первом этаже гостиницы «Наследный принц».