Сингапур - [118]

Неожиданное к нему обращение мужчины с усиками, снова напомнили Тоболину о голосе, который когда-то он слышал.

— Капитан, вы меня не узнаете?

Мужчина снял очки и все стало на свои места.

— Господин Китонга! А вас с первого взгляда не узнать! — Тоболин волновался и, голос его выдавал. При этом, стараясь сохранить мужество и спокойствие, добавил, — такая неожиданность! Каким же чудесным образом мы оказались в одном самолете? И удивительно — даже соседями…На это должно быть существует важная причина?

Слова, сказанные Тоболиным, Китонга воспринял совершенно спокойно. Вместо ответа он лишь улыбнулся. Той, знакомой Тоболину улыбкой при первой встрече в оффисе. Не сложно было догадаться с какой целью Китонга вдруг оказался в одном с ним самолете. «Оценить обстановку, если мне позволит время…» — первая мысль, пришедшая в голову Тоболина. Как моряк, он твердо усвоил основной постулат, требующий безошибочного решения при надвигающейся опасности. На судне, в жизни, когда назревает чрезвычайная ситуация-это главное. В памяти Тоболина еще сохранились мельчайшие подробности его похищения. «Самолет-это не тот вариант, какой у меня сложился в джипе. Однако с этими двумя обмена любезностями не произойдет. Не получится даже простого разговора. Китонга не тот человек чтобы рассусоливать. Создавшаяся пауза скоро закончится». Тоболин не ошибался, ожидая худшего. А худшее — это смерть. Может быть, не мгновенную, а с учетом обстоятельств…Впрочем, способов умервшления — сотни…

И очень удивился, когда снова заговорил Китонга:

— Капитан, — зазвучал негромко, но довольно резко его голос, — мы можем с вами легко и просто договориться.

Тоболин легко вздохнул и понял — время есть…

Пока Китонга говорил, его сообщник внимательно посматривал по сторонам. А что пассажирам? Некоторые читали газеты, другие дремали. Никому из этих, деловых бизнесменов, туристов, и просто людей занятых собою, находящихся в безмятежном состоянии, не было до них никакого дела. Им, очевидно, и в голову не могло прийти, что рядом с ними может быть совершено преступление, убийство. Тоболин же вспомнил последние минуты жизни судна, сумашедшие порывы ветра, гибнущих в морской пучине моряков. Кажется, в этот момент все его нутро всколыхнулось и загорелось. Полыхнуло жаром по сердцу.

— Может быть, вы, господин Китонга, прежде ответите мне на вопрос: Кто взорвал судно?

— А не все ли равно для вас, капитан? — Спокойно парировал Китонга.

— Для меня не все равно. Судно-черт с ним! Погибли люди!

— Кого вы жалеете, капитан! Филлипинцев? Так их расплодилось столько, что на наш с вами век хватит с избытком. И давайте приступим к делу…Кстати, капитан, в наше время выживают только сильные. Вот вы выжили, значит, достоины жизни….

Тоболин догадывался, Китонга не спроста, как говорят, «стелется», обещая ему жизнь.

— Капитан, — прервал паузу Китонга, — вы мне отдаете все документы, плюс еще два условия. Я перевожу на ваш счет пятьдесят тысяч американских долларов и мы попращаемся. Вы уезжайте к себе на родину в Россию. Замечу, не с пустыми руками. Пятьдесят тысяч-все-таки на дороге не валяются. А условия такие: насколько нам известно, вы присутствовали при допросах Касатаки….И думаю, вам известно, что он сказал в последние минуты жизни…Да, вы уезжаете… Но не сразу…Ошибаетесь, если считаете ваши бумаги основной ценностью для нас. Основная ценность для нас — это вы. Как единственный оставшийся свидетель.

Китонга одел очки, которые до этого держал в руке. Его глаза скрылись за темными стеклами. Тоболин же подумал: «Так даже лучше. Не видеть глаза убиицы».

— Капитан, догадываетесь, что от вас требуется?

— Как не догадываться. Все предельно ясно. Однако вы, господин Китонга, ошибаетесь. Я не слышал ни вопросов, ни ответов…

Улыбка, показавшаяся Тоболину любезной, появилась на лице Китонги.

— Капитан, это же несерьезно…Не стоит меня водить за нос.

И уже последующие слова прозвучали однозначно предупреждением:

— Учтите, для разговоров у нас с вами мало времени….

Почувствовав холодок в груди, Тоболин решил пойти на хитрость.

— Хорошо, господин Китонга. Какие гарантии моей безопасности?

— Посмотрите, капитан, сзади себя…Там два пустых кресла. И мы тотчас же в них переместимся. А вы что хотите, то и делайте. Ваше право к кому-либо подсесть. Свободных мест немало. Однако в Гонконге вам не следует забывать об обязанностях перед нами…

— Каких конкретно?

— Капитан, к этому вопросу наше желание подойти цивилизованно. Во всяком случае без трупов…От вас требуется всего-то ничего. За это «ничего» мы плотим вам деньги. Какая сумма, я уже сказал…

— А кто именно этого хочет? — не утерпел от вопроса Тоболин, сомневаясь в откровенном ответе.

— Тот, который этого хочет, очень высоко стоит…Ему не нужен скандал, назревающий всвязи с катастрофой судна. Скажу другое: и судовладельцу это очень подмочит репутацию. Вы удовлетворены моим ответом?

«Что касается судовладельца, — подумал Тоболин, — Китонга безусловно прав. А вот у того, другого наверняка цель иная…» Тоболин не торопился, он искал выход. В конце концов, затянуть разговор. И каким-то образом дать знать стюрдессе, пассажирам о нахождении в самолете опасных преступников. Одновременно помнил слова Китонги: «для разговоров у нас с вами мало времени».