Sing For Me, Cry For Me - [33]

Он так и не заметил двух пар глаз, внимательно следивших за ним с разных концов зала.

Гарри, пребывавший в трансе от шока и потрясения, еле добрался до общежития. Он сел на пол, привалился спиной к своей кровати и обхватил руками гудящую голову.

«Боже, что происходит с моей жизнью?»

Он затряс головой.

«Я совершенно утратил контроль над ситуацией. Я теряю своих друзей. Я теряю самого себя. Кажется, скоро я потеряю даже собственную жизнь. О, нет, похоже, я собираюсь распрощаться с содержимым моего желудка уже прямо сейчас».

Он еле успел добраться до ванной комнаты.

Глава 10. Воссоединение

Гарри, закрыв глаза и откинув голову назад, сидел на полу в ванной, когда на пороге нарисовался Рон. Поттер устало приоткрыл один глаз, взглянул на новоприбывшего и со стоном отвернулся.

- Гарри, тебе плохо? - слегка приблизившись, спросил Рон.

- Пошел в жопу, Рон, - это было всё, что сейчас мог сказать Гарри, взмахом руки приказывая другу валить куда подальше.

- Да без проблем, приятель. Я всего лишь хотел проявить элементарную вежливость.

Гарри фыркнул.

- Не стоило. В конце концов, тебе уже давным-давно плевать на то, что со мной происходит.

- Знаю, - печально сказал Рон, поворачиваясь к двери. Он уже почти было дотянулся до дверной ручки, но внезапно застыл на полпути, а затем обернулся и еще раз взглянул на Гарри.

Тот выглядел утомлённым: жутко бледный, глаза прикрыты воспалёнными веками, волосы взъерошены, дыхание учащённое и поверхностное… И тут Рон отчётливо понял, что не может уйти. Он чувствовал, что должен остаться здесь, вместе с Гарри, чтобы дать другу возможность хотя бы выговориться. Сейчас Гарри, как никогда, нуждался в поддержке и понимании. И он попытался снова:

- Гарри?

- Что? Разве я не велел тебе убираться отсюда?

Рон горько усмехнулся.

- Да, именно это ты и сделал. Но должен тебя огорчить - отныне я больше не собираюсь подчиняться всем твоим желаниям.

«Впервые», - безмолвно повисло в воздухе между ними. В этот самый миг их обоих одновременно посетила одна довольно неприятная мысль: они ведь теперь даже не знают, как им друг к другу обращаться. Лучшие друзья? Нет. Просто друзья? Тоже нет. Кто же они в настоящий момент друг для друга? Никто. Просто двое мальчишек, делящих общую спальню и ванную комнату. Практически незнакомцы, которые изредка встречаются по утрам перед занятиями, и чьё присутствие, среди прочих, периодически ловят краем глаза перед тем, как отойти ко сну. И ничего более.

Между ними пролегла пропасть, преодолеть которую они, казалось, были уже не в состоянии. Она появилась, словно бы из ниоткуда, и разрослась так стремительно, что никто и понять ничего не успел. И Гарри, и Рон прекрасно осознавали, что так или иначе, но они оба на равных виноваты в её появлении. Но время слов прошло. И Гарри больше не хотел никаких разговоров по душам. У него примерно час назад уже состоялась одна довольно поучительная беседа, и он не чувствовал, что в состоянии вынести больше одного подобного «откровения» за день. Более того, он был убежден, что его и Рона больше уже ничего не связывает, и они вряд ли смогут что-то друг для друга сделать. Он устал. Чудовищно устал. Гермиона высосала из него все силы своим недоверием, своим презрением, своими беспочвенными обвинениями, своей почти неприкрытой ненавистью…

Он никак не мог понять, что на неё нашло и почему всё так паршиво закончилось. Жизнь, с его точки зрения, стала слишком сложной. С той пятничной ночи каждая составляющая его жизни словно бы вывернулась наизнанку и показала ту сторону, о существовании которой он раньше даже и не догадывался. Как если бы это было что-то вроде /посвящения/, которое он должен был пройти, и благодаря которому он должен был осознать: где друг, а где враг; где правда, а где ложь; где любовь, а где ненависть; где добро, а где зло. И до сих пор он терпел в этом неудачу за неудачей.

Пятница, суббота, воскресенье, понедельник - четыре дня; четыре дня, за которые у него не выдалось и минуты покоя. Он был вымотан до предела. Он был слаб и не знал, к кому может обратиться, кому может довериться. Хотя такое понятие, как доверие, кажется ему теперь до смешного наивным. Он доверял Гермионе; он полагал, что уж она-то сможет его понять. Пусть Гарри и не собирался полностью посвящать её во все перипетии случившегося, но он верил, что если бы все же решился ей рассказать, она бы обязательно поняла. Но теперь он уже не был так в этом уверен. И что он такого сделал, чтобы заслужить подобное отношение? Он всего лишь слегка заступил на её территорию; вторгся в то царство, в котором она мнила себя королевой. Это было нечестно. Это было подло отворачиваться от него подобным образом. Он ничем не заслужил всех тех злых слов, что она сказала ему. Это был совершенно осознанный удар в спину, потому что на самом деле, хотя Гермиона и была более чем рада помочь ему с домашними заданиями, она даже и в мыслях не допускала, что он сможет добиться чего-то большего, чем то, чего он уже достиг. Словно он был заведомо гораздо ниже её уровня. Словно его интеллект был намного примитивнее, чем у неё, в связи с чем он ни при каких обстоятельствах не смог бы достичь столь же высоких результатов. И осознание этого факта причиняло боль. Осознание того, что человек, которому он верил столько лет; человек, которому он безмерно доверял; человек, которого он считал самым умным, и это не считая того, что называл его своим ближайшим другом… Этот человек ему не верил. Тогда зачем было вообще соглашаться ему помогать? Лишь чтобы удостовериться, что он просто не в состоянии ничего сделать, а потом насладиться его беспомощностью? Сначала сказать ему: «Не беспокойся, ты сможешь это сделать», а потом: «Ну, не каждому же это по силам». Типа, что не всем повезло быть такими умными, как я. Наверное, ей хотелось смотреть на него снисходительным взглядом и с понимающей полуулыбкой мягко успокаивать: «Ну не стоит так переживать. Похоже, это все же не для тебя. Это не то, с чем ты смог бы справиться».