Синева небес - [147]

— Он получил мое письмо? Я отправила его на имя начальника полицейского управления.

— Письмо Уно-сан получил и был очень рад ему. Он сказал мне, что вы совершенно не знаете жизни, поэтому читаете ему мораль, как учительница начальных классов. Однако при этом вид у него был счастливый.

— Вы не будете возражать, если я попрошу вас передать ему еще одно письмо?

— Конечно, нет. Он сможет прочитать его, если я прижму листок к прозрачной перегородке в комнате для свиданий. Но мне кажется, что если вы уж начали писать ему открыто, то надо так и продолжать. Хотя письма, естественно, перлюстрируются.

— Меня совершенно не волнует, читают мои письма или нет.

— Это, конечно, мое мнение… Может, я не права, но мне кажется, Уно-сан скрывает еще что-то. Я так думаю не потому, что начиталась статей в прессе. Он сказал: «Сэнсэй, не принимайте мое дело близко к сердцу, я ведь все равно отправлюсь прямиком в ад». Тогда я спросила: «Вы считаете, что за убийство маленького Кэна вы заслуживаете ада?» Тогда Уно-сан ответил: «Я даже не думал об этом маленьком мерзавце». Наверняка, за этим стоит что-то, как вы считаете? — спросила Нагиса, как бы желая узнать мнение Юкико.

— Все может быть. Этот человек будет лгать, изворачиваться, ради того чтобы скрыть правду. В этом он очень искусен, не то что я. Он пытается придать своим историям правдоподобность, чтобы показать, какой он умный.

— Потом он сказал, что не убивал тех девушек, чьи тела нашли на дороге и под обрывом. Когда я спросила, за что он их так невзлюбил, он объяснил это так. В случае с дочерью владельца компании «Продукты Симады» дело было в слишком плотно закрытой крышке на банке с вареньем, которое производит эта компания. Банка никак не открывалась! Он сказал, что узнал об этом от вас. Правда, что из-за этого умерла ваша соседка? Уно-сан словно хочет сказать: «Я желаю, чтобы все знали — из-за этой крышки на банке погибла старушка!»

— Как такое может вызвать ненависть к этой семье? Действительно, однажды моя соседка не смогла открыть банку с вареньем, поэтому обошлась корочкой хлеба. Но зачем же мстить изготовителям варенья?! Если трудно открыть крышку, то в другой раз лучше просто не покупать этот продукт! Это не повод убивать дочь владельца компании!

— Вы правы. «Не убий!» Просто он пришел в ярость. Он заявил мне: «Хозяева фирмы, наверное, никогда не открывают за завтраком банки с вареньем, так что они, скорее всего, даже не знают, что производит их фирма!»

Что касается продавщицы из торгового центра, то причины его неприязни были почти те же. Он спросил ее, как пройти в какой-то отдел, и она отправила его на другой этаж. На поверку же вышло, что отдел находился рядом с ней. Уно-сан возмущался: «И мне пришлось из-за этой дуры таскаться по всему центру! Я-то ладно, а если бы на моем месте был пожилой человек или инвалид? Хоть это и не мое дело, но мне кажется, что в торговом центре должны только радоваться, что избавились от столь бездарной продавщицы».

— Он намерен высказываться в том же духе и на допросах, и в суде?

— Не знаю. Хотя это уже не важно. В таких случаях уже не имеет значения, что говорит подзащитный. Я считаю, что ему лучше выговориться.

Юкико ощутила в словах Нагисы Кадзами спокойствие. Нагиса, словно вспомнив о том, что должна передавать просьбы клиента по назначению, сказала:

— Уно-сан просил меня узнать, когда у вас день рождения.

— День рождения? Зачем это ему?

— Точно не знаю. Наверное, он хочет преподнести вам подарок в благодарность за вашу заботу.

— День рождения у меня десятого июня. Но я его не отмечаю. После тридцати пропало всякое желание. И я давно забыла об этой дате. А что вы делаете в свой день рождения?

— В этом отношении я похожа на вас. Считаю, что если человек работает, то на дни рождения не остается ни времени, ни сил. Но мой муж придерживается другого мнения. Он полагает, что если в этот день нет возможности устроить праздник, можно отложить его на другой день, даже на неделю. И мы всей семьей идем в какой-нибудь хороший ресторан в Токио.

— Это прекрасно.

— Дело в том, что мой муж — ужасный лакомка! Поэтому каждый год, когда приближается мой день рождения, он наводит справки о ресторанах, где вкусно готовят, и заказывает столик. Моим мнением он обычно не интересуется. Хотя не могу сказать, что меня это сильно раздражает.

— Однажды Уно-сан принес мне в подарок керамическую тарелочку, завернутую в газету. Ее, видимо, следует передать полиции?

— Уно-сан говорил мне об этом. Он увидел эту тарелочку в отделе антиквариата. Она ему так понравилась, что он украл ее и подарил вам. Он, правда, заметил: «Раз я признаюсь в таких вещах, значит, я вам доверяю». Похоже, эта тарелка из того самого торгового центра, где работала Рэйко Суга. Я передаю вам наш разговор, потому что Уно-сан сказал, что я могу пересказывать вам все наши беседы. Поскольку вы платите деньги. Он явно намекал на это.

— Он считал, что я буду рада, услышав такое? Хорошо, что он разрешил пересказывать ваши беседы. Но разве может обрадовать известие, что подаренная вещь оказалась украденной?

— По-моему, он совершенно не думает о том, что чувствуют другие. Если ему хорошо, то все должны быть счастливы, а когда не в духе, проигнорирует вас или сделает что-то похуже. Такой уж у него характер, да и воспитывали его плохо. Даже трудно сказать, что сыграло более важную роль.