Синее золото - [25]

На склоне за большим камнем виднелась темнеющая щель почти в человеческий рост.

— Устала, небось, надо сразу дать ей что-нибудь, — сказал высокий молодой человек и скрылся в эту щель.

— Да, — задумчиво продолжал старший, ни к кому не обращаясь. — Ну чего они стараются, жили бы где-нибудь на советских хлебах в холе. Таких ведь собак всякий оценит. Нет, не хотят от нас уходить. Собака, так ее и тянет к собачьей жизни, а вот мне что-то человеческой жизни захотелось. Надоело быть Робинзоном да скрываться от чернокожих — или они краснокожие, — которые за тобой на аэропланах охотятся.

— Ну, ну не брюзжите, ваше превосходительство. Чего вам, солнышко светит, лес зеленеет и золото течет. Может быть, и доживем до другой жизни. А нам жаловаться и здесь нельзя. Хорошо и привольно, и достать нас трудно. Вон Василий всего только три месяца пробыл в лагерях на принудительных работах и теперь, пожалуй, никуда отсюда не захочет уходить. А, Василий, как, хочешь опять на люди попасть? — спросил один из юношей.

— На люди бы не прочь, только не на советские люди-то, впрочем, они и не люди, — ответил Василий, деловито выстругивая топором тонкую палочку.

Он никогда не расставался с топором, который служил ему во всех случаях жизни. Приходилось действовать им и против большого зверя, но он мог также делать им себе маникюр.

Уже год, как Василий жил с уральскими робинзонами. Он набрел на них случайно. Встреча вызвала большую тревогу среди лесных людей. У Василия отобрали топор и долго к нему присматривались. Не верили фантастической истории его бегства из концентрационного лагеря, куда он был сослан как кулак. На лесорубках под вечер он снял двух часовых и ушел в лес.

— Ведь за тебя другие ответили, — строго заметил ему генерал, — ведь там у них круговая ответственность за беглецов.

— Все равно пропадут. Там долго не выдержишь. А так хоть я один ушел, — возразил крестьянин.

Лесные люди долго и внимательно присматривались к Василию, взвешивали каждое его слово и под конец сделали его полноправным членом своего сообщества.

Посвятили его в дело и он оказался исключительно полезным человеком.

Острый вопрос обуви исчез. Василий всех снабжал лаптями. Он завел огород, причем сразу понял наставление генерала, как надо его разбивать, чтобы не быть замеченным с аэроплана.

Только через несколько месяцев показали Василию дорогу до следующего пункта, но потом он часто стал ходить туда.

Генерал был старшим в первом лесном звене. Только старший в звене знал, сколько еще таких звеньев тянется через уральские горы на восток и где их конечный пункт. Через них текло золото, контрабандой получаемое от старателей с приисков. В обмен на золото поступало оружие и другие ценные в этих местах предметы.

Не было принято говорить и обсуждать, куда идет золото. Известно было только, что оно идет на работу против советской власти, работу, которая происходит далеко от Уральских лесов. Лесные люди делали только подсобное дело.

Звенья были расположены в малопроходимых местах, и пока не выпадал снег, их обитатели мало беспокоились, что их могут обнаружить. Зимой же некоторые звенья совершенно покидались и лесные люди устраивались сравнительно большими группами в таких трущобах, куда редко заходили и самые выносливые охотники.

Звено со звеном поддерживало сообщение отчасти при помощи собак, а отчасти, когда лес подсыхал и надо было нести большой груз, сами люди пробирались через леса, болота и речки по известным только им тропинкам.

Суровое правило существовало в лесу — встречному советскому человеку не давали пощады, а беглецов от советского режима брали на долгое испытание. Но места были такие глухие, что за три года работы встречено было всего два-три человека.

Следующее звено на восток от генерала находилось в сорока километрах. Пока не появился Василий, людям туда очень трудно было пробираться раньше июля, когда вода в реках совсем спадала. Кроме многих маленьких речек, их отделяла одна широкая река и только во второй половине лета можно было переходить ее по камням, и то с большим трудом.

Но Василий выдолбил маленький челн, что упростило сообщение между звеньями.

— Смотри, Толя, какой осколок бутылки притащил вчера Василий, — говорил генерал, передавая своему юному помощнику не то кусок бутылочного стекла, не то прозрачный камень. — Говорит, подобрал около маленького ручейка, знаешь, в той узкой долинке между двумя холмами.

Солнечный луч вдруг заиграл на чуть зеленоватом камне всеми оттенками радуги, так что трудно было на него смотреть.

Толя сбегал в пещеру за бутылкой и провел куском по стеклу. На стекле остался след.

— Горный хрусталь?

— Нет, он в ручейках не бывает.

— Но ведь в этих местах нет брильянтов?

— А ты почему знаешь? Мало ли что тут есть, да еще не найдено. Тут кроме нас и люди-то не проходили.

— Но если это брильянт, то какая же ему цена?

— Да, наши тогда сразу смогут работу усилить.

Было решено не отправлять камень по длинному восточному пути, где он должен был пройти через много рук, а ждать оказии для отправки прямо на запад.

Командировка французской Компании редких металлов в Россию и явилась этой оказией.