Синее платье - [18]

– Сто двенадцать шагов отсюда до выхода и обратно, – посчитал он и заинтригованно уставился на шагомер. – Потрясающе: и здесь сто двенадцать, ровным счетом! Невероятно! Бетти! Разве не прикольно!

Я слабо кивнула. Он поцеловал меня в щеку.

– Тебе не по себе после полета?

– Угу.

– Чем это от тебя пахнет?

– Духами, – нагло заявила я. – В «дьюти фри» побрызгалась духами с ароматом мандарина.

Запахи цитрусовых трудно отличить один от другого. И у меня возник план. Как только новый самолет взлетел и погасла надпись «Пристегните ремни», я встала с кресла.

– Опять в туалет? – Фриц неохотно пропустил меня.

Я вздохнула поглубже: китаец мог вообще остаться в Сингапуре. Но нет – вон он, я вижу его черный ежик среди кресел. Медленно-медленно поплыла я к нему, так, чтобы он смог увидеть меня и вдохнуть аромат моих духов. Ну, только бы никаких воздушных ям и тряски, мне надо дойти до него во что бы то ни стало! Но он читал газету и меня не заметил. Я задержалась в туалете: глядела на себя в зеркало и качала головой. Дура! Что ты вытворяешь? Пытаешься наверстать упущенное, ухватить шанс, которого никогда и не было? Зачем тебе бросать твою прежнюю жизнь? Тебе и там хорошо, тихо и спокойно, ты живешь там мирно и душевно со своим Фрицем.

Я прошла обратно, китаец так и не поднял головы. Мне хотелось расплакаться от разочарования, как будто я провалилась на экзамене.

Пыталась поспать, но никак не могла устроиться. Все было неудобно. Кроме того, пока я маялась дурью, Фриц стащил у меня надувную подушку и теперь мирно похрапывал с полуоткрытым ртом. Выглядел он весьма трогательно. Если приглядеться, так он даже очень симпатичный. Я давно заметила, что Фриц особенно хорош на фотографиях крупным планом. Я любила его пухлые губы, иссиня-черную небритую щетину, его почти греческий нос.

Я быстро его поцеловала. Он закрыл рот и вздохнул во сне. Я взглянула в окно: под нами проплывали индонезийские острова, похожие на зеленые подушки на синем огромном ковре. Ява, Суматра, Борнео, Калимантан, Ломбок, Бали. Как из детской считалки. Странно, столицу Бали, Денпасар, никто ни разу не называл, играя «в города»: Дюссельдорф, Дублин, Дели, но только не Денпасар.

С трудом передвигая отекшие ноги, я доковыляла до багажного конвейера и тупо уставилась на чемоданы и сумки, выплывающие из его недр. Сумка Фрица показалась сразу, а мой чемодан пришлось ждать. Ничего удивительного – я всегда и везде оказываюсь последней, так уж мне везет.

В изнеможении я вытерла со лба пот рукавом футболки и уловила слабый запах мандариновых духов. Где же мой китаец? Я огляделась. Нет его нигде. Мой китаец! Я посмеялась над самой собой.

– Твой чемодан! – крикнул Фриц.

Он снял мой новенький зеленый чемоданчик с бегущей ленты и взгромоздил его на тележку. Автоматические двери распахнулись, и нас, словно мокрой тряпкой, ударило влажным горячим воздухом. Я тут же показалась себе липкой и вдвое толще, чем есть, будто пропитанной жидкостью.

Пожилой балиец в красном с золотом саронге подошел к нам и, улыбаясь, несколько раз произнес наши имена. Раз на пятый мы его поняли.

В следующее мгновение такси, безбожно пропахшее потом, уже несло нас в отель.

Уж не знаю, как я представляла себе Бали, но кроме того, что здесь левостороннее движение, ничего интересного не заметила. Пожухлая зелень сменялась по временам магазинами, где торговали мопедами, мебелью, холодильниками и телевизорами, огромные рекламные щиты с обещаниями сказочного путешествия на плотах или пения райских птиц уродовали пейзаж, бесчисленные мотоциклы и микроавтобусы нещадно отравляли воздух.

Вдруг стало темно, будто дернули рубильник. Мы повернули с шумной центральной улицы в один из переулков, где в полутемных лавчонках продавали так называемые «сувениры»: бесконечных рыбок, фрукты и цветочки, вырезанные из кости и камня, кошек и лягушек в виде пресс-папье и прочую ерунду. Всего этого полно и в Германии, и годится оно только для того, чтобы в последнюю минуту купить хоть что-то на память о путешествии и подарить потом кому-нибудь, завернув сувенир в мою подарочную бумагу.

Я так и застонала. Такси в это время резко затормозило, и я ткнулась лбом в подголовник переднего сиденья. Когда я снова выпрямилась, в свете фар на дороге стояла белокожая блондинка в шортах и с виноватым видом махала руками.

– Туриста, – проворчал водитель, – не смотреть как следует на дорога!

– Движение левостороннее, – добавил Фриц, обращаясь ко мне. – Чтобы смотрела как следует, когда улицу переходишь!

Я осторожно потрогала пальцами лоб: приличная вздулась шишка, больно, черт!

– Ну-ка, покажи, – потребовал муж. Я отвернулась, но он положил свою горячую ладонь мне на лоб. – О-о, не хило! Зато будешь помнить: когда переходишь здесь дорогу, смотри сначала направо, а потом – налево.

Да ну вас всех! Я убрала его руку с моего лба и отвернулась к окну. Белокурая барышня на другой стороне улицы уже болтала о чем-то с длинноволосым балийцем.

Такси еще пару раз свернуло в какие-то темные проулки и наконец остановилось перед едва освещенным входом в гостиницу, крытую бамбуком.