Синее на золотом - [14]

Луи ждал женщин неподалеку от кареты. Присев на корточки, он гладил пестрого котенка, который играл со шкуркой окорока.

– Нам надо выбрать дорогу, по которой мы будем ехать, – сказала Амелия.

Луи передернул плечами и поднялся.

– А тут нет ничего хитрого. Доберемся до Шалона, а там свернем и через Реймс, Лан и Сен-Кантен доедем до Амьена.

– Меня беспокоит Аргоннский лес, – ответила Амелия после паузы. – Там войска.

– Если у вас бумаги в порядке, вам не о чем беспокоиться, – ответил Луи, испытующе глядя на нее. – Дорога ведет через лес, если пытаться его обойти, потеряем несколько дней… да и потом, войска сейчас повсюду.

Ева заметила, что Амелия колеблется, и попыталась вновь воздействовать на свою госпожу.

– Сударыня! Может быть, нам стоит вернуться? Пока мы не отъехали далеко от Вердена… Кто их знает, этих французов, что у них на уме? Кто не уважает священников, от тех можно всего ожидать.

Амелия отвернулась.

– Я не заставляла тебя ехать со мной. И ты знала, куда мы едем, так что все эти разговоры бессмысленны.

– Сударыня! – вскрикнула Ева, обиженная до глубины души. – Но посудите сами… если с вами что-нибудь случится? Если на нас снова нападут грабители? Если мы попадем под пули?

– Я не хочу даже слышать об этом, – отрезала Амелия. – Все, довольно. Мы едем в Амьен.

Луи подал ей руку и помог забраться в карету. Вслед за Амелией села в карету и Ева, и вскоре деревня осталась позади.

Глава 5

Из разбитого пулей окна тянуло ветерком, и Амелия подумала, что в Шалоне надо будет найти стекольщика, чтобы вставить новое. Она достала из-под сиденья сумку с набором для путешественника, решившего сочинять в дороге, и, взяв листок бумаги, заткнула им дырку в окне, за которым катился густой, угрюмый лес.

«Да, я же хотела написать Шарлотте…»

Приладив на коленях доску с углублением для чернильницы и перьев, она вывела первую строку письма – «Между Верденом и Шалоном, 3 сентября 1792 года», – но тут колеса заскрипели, карета остановилась. Снаружи послышались голоса.

– Кто такие? – строго спросил молодой офицер, подходя к карете. Позади него виднелись насупленные физиономии солдат, одетых в полинявшую синюю форму. – Черт возьми! – вырвалось у офицера, когда он увидел, кто сидит на козлах. – Луи? Где тебя черти носили? Мы уж думали, тебя сца…

– Тихо, Франсуа, – проговорил Луи, оглядываясь на карету и понизив голос. – Ни звука, понял? Ты меня не знаешь и в глаза не видел. Ясно?

– Ни черта не ясно, – упрямо объявил Франсуа. – Что за гражданка в карете? Откуда она взялась? Почему ты у нее вместо кучера?

– Это долгая история, – отмахнулся Луи, – потом расскажу, а сейчас у меня нет времени. Передай генералу, что герцог Брауншвейгский сидит в Вердене и вряд ли сразу же оттуда выйдет. У него не хватает боеприпасов, он ждет обозы. Так что у нас есть несколько дней, чтобы что-нибудь придумать. Ты меня слушаешь?

– Слушаю, – проворчал Франсуа, – и должен тебе сказать, что ты привез отличные новости. Дюмурье приказал армиям Келлермана и Бёрнонвиля идти на соединение с ним, он хочет дать сражение и задержать герцога, и нам нужно время, пока генералы подойдут сюда. Но ты же знаешь старика, он захочет знать, насколько твои сведения точны. Откуда они у тебя вообще?

– Прежде всего, – объяснил Луи, – меня этим утром хотели расстрелять.

Франсуа вытаращил глаза.

– Ну! Пруссаки?

– Да. Глупо получилось – я стал расспрашивать крестьян, а они меня сдали патрулю. В общем, их полковник велел меня расстрелять. Но лейтенант сказал, что делать этого нельзя, потому что пуль у них мало и герцог велел их беречь. Поэтому меня хотели повесить, и если бы не вмешательство этой дамы… Так что с боеприпасами у них точно туго.

– Понял, – кивнул Франсуа. – Если так, то получается, что время у нас есть, а время сейчас – это все. Я только одного не понял, кто эта гражданка. – И он кивнул на карету.

– Ты же понимаешь, – заметил Луи. – Долг платежом красен. Она едет в Шалон, я провожу ее туда и вернусь.

– В Шалон? А она не может быть шпионкой?

– Потому я и должен ее проводить, – загадочно отозвался Луи. – На всякий случай.

И они с Франсуа обменялись выразительными взглядами.

– Кто она вообще такая? – спросил Франсуа.

– Знакомая того полковника. – Отвечая, Луи неожиданно вспомнил, что даже не знает фамилию Амелии. Он знал только, что ее зовут Амелия, что у нее зеленые глаза и что только благодаря ей он мог смотреть сейчас на облака, на деревья и на потрепанные мундиры солдатов.

– А она хорошенькая?

Луи немного замялся. В душе, по правде говоря, он проклинал неуместное любопытство сослуживца, но тут, к счастью, Еве пришла в голову мысль выглянуть в окно, чтобы посмотреть, почему они стоят. Завидев ее, Франсуа изменился в лице и даже отступил на шаг.

– Боже! – простонал он.

– Я не хотел говорить, – объяснил Луи, пряча улыбку. – Ей-богу, только довезу ее до Шалона и вернусь. Если она поедет дальше и если я с ее помощью смогу узнать что-то ценное, то могу исчезнуть на несколько дней. Ты предупреди генерала, что я не просто так отлучился, а…

– Понял, – пробормотал Франсуа. – Ты только береги себя, ладно? А то эдак и пропасть недолго.