— Я слышал, что правитель царства Чжоу однажды сказал так — любишь меня, люби и мою собаку. — говорю я, взяв в руки чайную чашку. Этим я выражаю явное недовольство тем, что фактически признавая переход Акиры в мою команду, старый Джиро все же потребовал свою виру. Союзники мы или нет? Или это все просто трепотня и давай начнем войну и переубиваем друг друга, благо у нас есть такая возможность? Что за идиотская затея, начать новые взаимоотношения с такого вот старта? Нельзя было символическим пролитием чаши сакэ и посыпанием пеплом головы отделаться? Подобные действия лично я расцениваю как акт агрессии в сторону моих друзей, и мне плевать, что она — сперва подчиненная Джиро-сама. Пусть хоть сто раз рабыня, это на статус моего друга — не влияет. Да, тут вправе сделать с ней все что хотят — по кодексу якудзы. А я вправе этого не допустить, а уж если это все-таки произошло — то воздать по заслугам. По моему собственному кодексу.
И тому есть несколько причин. Одна из которых — именно имиджевая. Нельзя глотать такие вот вещи. Этот жест со стороны Джиро ставит нас в положение подчиненных. Вот, мол, отпускаю неверную девицу, но сперва пусть на колени станет и попросит надлежащим образом, да еще по старой традиции — пусть мизинец отрежет себе сама и в шелковом платке да с надлежащей вежливостью с поклоном поднесет. И этим самым Джиро как бы показывает кто здесь хозяин. Хорошо, он мог такое делать — пока мы не уплатили свой долг, но уже после того, как мы спасли его старую задницу от смерти и заговора внутри гокудо? Свои долги мы выплатили уже доставив Такеши в особняк, могли бы дальше и не трудится. Мы пошли дальше и спасли Джиро, уничтожили мага категории тройная Эс, и уж со счету сбился, сколько еще наемников с автоматами. И что мы получили в благодарность? Отрезанный палец у Акиры? Вот спасибо, вот уж услужил, как мы без лишних травм жили то.
Проще говоря — я считаю, что старик не был в своем праве, отдав такое распоряжение и как минимум — мог бы и со мной посоветоваться сперва. С нами всеми. А не играть за нашими спинами Акирой, вгоняя ее в чувство вины и потом используя это — чтобы поставить нас на место. Перед всем гокудо. Перед нами всеми.
— В эпоху Борющихся Царств в царстве Чу жил человек по имени Сон Ю. — говорит Джиро, поставив чашу на стол: — Сон Ю однажды рассказал такую историю: «Несколько дней назад я увидел на улице поющего человека. Когда он пел народную песню, которая называлась «Песня деревенского бедняка», ему подпевало несколько тысяч слушающих. Потом он исполнил гораздо более утончённую песню, которая назвалась «Песня о весеннем снеге». На этот раз ему подпевало гораздо меньшее число горожан. В конце же своего выступления певец исполнил ещё более изысканную песню, поддержать которую смогли лишь несколько человек. О чём это говорит? О том, что чем сложнее и изысканнее песня, тем меньшее число людей её знают и понимают. Разве могут простые люди понимать то, что делаю я?». Изысканные мелодии редко поют хором, юный Син.
— Интересная история. — говорю я. Понимаю, что он хочет сказать. Две вещи сразу. Во-первых я не знаю идиомы и потому ему приходится проговаривать всю идиому или большую часть ее. Если выразить все коротко, то — изысканные мелодии редко поют хором. Вот это и есть вторая часть послания — мало кто может понять сложные планы Джиро-сама. Потому как — изысканная мелодия.
— Простите меня, Джиро-сама, но я не силен в идиомах и намеках. — говорю я, понимая, что проиграл в этой игре: — я человек простой. И поэтому я буду говорить открыто. Если дозволите.
— Конечно, Синдзи-кун, говори. — кивает Джиро-сама: — я буду только рад услышать честную и открытую речь.
— Наша с вами договоренность заканчивалась на том, чтобы доставить Такеши к вам в особняк, верно? До этого — мы должны были изображать команду Сумераги-тайчо, чтобы привлечь внимание ваших врагов. Обе миссии мы выполнили. Когда наша команда вмешалась в бой на территории вашего особняка — это был уже форс-мажор. Мы не обязаны были сражаться с наемниками и уж тем более — вступать в бой с магом категории тройная Эс. Надеюсь, вы следите за моей мыслью, Джиро-сама?
— Слежу. — кивает Джиро: — не со всем согласен в ней, но за мыслью — слежу.
— И с чем же именно вы не согласны? — утоняю я. Джиро вздыхает и начинает говорить. Старый крокодил согласен, что мы выполнили часть договоренности, но только часть. Условием, на его взгляд было доставить Такеши именно ему, сдать, так сказать с рук в руки. А сделать это мы могли бы только если бы он был жив, так что все вышеперечисленные действия — вроде боя с кучей автоматчиков и злобным менталистом — это уже в наших собственных интересах, и являются по сути — частью задания.
— Думаю, что тут вы не правы, Джиро-сама. — говорю я: — ведь мы могли бы просто развернуться и уйти. И тогда через некоторое время никакого долга перед вами у нас бы не было. Потому что не было бы вас.
— Это был бы бесчестный поступок. — говорит Джиро.
— Но рациональный. — отвечаю я: — сколько стоит в семье Кодзима честь — это отдельный разговор. Честь и благодарность. Мы могли бы уйти. Все, кроме одного человека. Акиры. Именно она настояла на том, чтобы штурмовать особняк, хотя даже тогда это выглядело самоубийством. А ведь мы еще не знали, что тут был Мара. Я — рациональный человек и честно могу сказать, что голосовал за то, чтобы бросить тут Такеши, предварительно свернув ему шею, и уйти, оставив вас наедине с вашими неприятностями.
