Синдзи-кун и искусство войны - [42]

— Здесь у меня график. Сегодня ночью буду я и …

— Что?! Какие еще половые потребности девушек?! — наконец доходит до Нанасэ смысл слов.

— Ты чего удумала?! — Акира.

— А можно график посмотреть? — поинтересовался я. На меня никто и внимания не обратил. Право слова у Линды забрали, сказав, что во-первых — никаких графиков на «половые потребности» быть не может. Во-вторых, если бы такой график и был, то нечего ей, Линде себя первой вписывать и еще через день потом. Тут у всех потребности, а сестричка Нанасэ сказала, что только после свадьбы. Я сказал, что я лопну, но Нанасэ-онээсан опять меня по голове. Эх.

И тут Акира сказала, что время отбоя и что она через десять минут свет погасит, а нам еще помыться надо успеть. И зубы почистить. Как в пионерском лагере, ей-богу.

У Питера с собой был фонарик. У Питера вообще много чего было — колода карт, фонарик, складной нож с черной рукояткой и плоская фляжка. Фляжку он, правда мне не дал, мотивируя что мол, возрастом не вышел, но сам приложился. Мы с ним сообразили тент из легких одеял, так, чтобы свет фонарика не был виден на «женской половине» и играли в карты. Лично я бы предложил драконий покер, но не знал модификаций для этой местности, да и расположения звезд тоже. А вот обычный покер — пошел на ура.

— Ты пойми — говорил Питер, перетасовывая колоду: — они ж руки выкручивают. Ты себе представляешь, сколько денег от мерча ежегодно на уровне префектуры получают? Думаешь каждая команда сама по себе контракты заключает? Да ну, бред. Ты подумай — производители значков и брелков — это одно направление, там куча мелких производителей, а вот экшен фигурки — там всего то пара их, они фактически монополисты. Плюс плакаты, фотографии, развороты в журналах, футболки, кепки, всякие сувениры типа этого Сияющего Экскалибура у Валькирии, — это же тысячи производителей. Никто не успеет попросту столько контрактов заключить. Все идет через Амбрелла групп, медиа холдинг, который всеми этими авторскими правами и занимается. Все мелкие производители имеют с ними контракт, а все команды в свою очередь — так или иначе с ними заключают.

— Это, что, обязательно? Ну, принудительно? — я сдвигаю протянутую им колоду. Питер раздает карты и качает головой.

— Никакой принудиловки, просто они очень удобны. И относительно дешевы. Если ты выходишь за региональные, то хорошие роялти тебе обеспечены. Конечно, тут зависит от популярности твоей команды, но как правило на безбедную жизнь ты уже можешь рассчитывать.

— Но вы-то как в связке с муниципалами оказались? — я поднимаю свои карты. Валет и двойка. Мда.

— Как… смотри, если ты из региональной группы не выходишь, то и суммы за мерч небольшие и самое главное — оплата по контракту раз в полгода. А муниципалитет постоянную стипендию дает за представительство, плюс пиарит нас на своих каналах и в газетах.

— Помню я их усилия… — говорю я, вспоминая жуткое фото Питера с котенком на руках рядом с усатым представителем мэрии на первой полосе «Вечернего Сейтеки». «Котенок был на грани гибели!» — гласил кричащий заголовок. И у котенка и у Питера были одинаковые лица существ, которые потеряли свое предназначение в океане окружающего их экзистенциализма. И только усатый представитель мэрии был доволен и румян.

— Бывало такое… — морщится от воспоминаний Питер: — чек. Повышаешь?

— Сейчас гляну. — снова смотрю в карты. Ситуация не изменилась. Валет и двойка. Скидываю карты.

— Пас. — говорю я: — то есть вы с мэрией от безденежья контракт подписали?

— Ага. — кивает Питер: — да мы в основном из-за Юки. У нее младшие братья в хорошем интернате учатся. Деньги были нужны, а ее папаша… ну да что говорить. Я и Сакура — ей-то и деньги не сильно нужны, так мы с ней скинулись и как раз на взносы хватило. А из группы мы в том году все равно бы не вышли, «Соколы Итаги» нас в первом же матче вынесли. Знал бы я на что Сакура на самом деле способна… — качает он головой.

— Знать, на что она способна — мало. — хмыкаю я, начиная тасовать колоду: — надо ее еще и мотивировать. А это уже сложнее.

— Согласен. — говорит Питер: — она у нас вещь в себе. Иногда удивительно вменяема и лучше меня многие вещи понимает. А иногда…

— Мне кажется, что это она все и всегда лучше нас понимает. Это просто мы ее мотивы не всегда догоняем. — я раздаю карты.

— Уж точно. — Питер берет карты, долго смотрит в них. Решается.

— Повышаю — говорит он и двигает вперед пару патронов девять на девятнадцать парабеллум. Мы используем их вместо фишек. Как говорит Питер — с друзьями на деньги лучше не играть, но и без ставки — неинтересно. Поэтому играем на действие. У кого первым кончатся два магазина от восемьдесят пятых — тот и проиграл.

— Так что не «Воинов Сейтеки», ни наших геройских имен мы теперь использовать не сможем — говорит он, поставив два патрона на кон.

— Зато сможем подписать договор с Амбрелла Групп без посредников. — говорю я, также ставя два патрона рядом с его ставкой.

— Но это сыграет, только если мы из региональной группы выйдем. — он добавляет еще два патрона сверху. Блефует? Оцениваю его глаз. Глаз как глаз — чистый, честный как слеза ребенка. Невинный как девушка на выпускном. Прозрачный как дождевая капля. Блефует. Повышаю в свою очередь.