— … и вот, представляете, он мне говорит, — незнакомец надулся и зашепелявил, явно кого‑то передразнивая, — 'Доштопоштимый эр Марко, я боющ, што вы вщё не так поняли!' А я ему: «И как же мне иначе объяснить происшедшее, когда вы, уважаемый, стоите на улице в одном ночном колпаке?»
Седеющая борода, глаза стального цвета — нет, он видел его впервые в жизни. Тесная комнатка казалась окутанной лазурным туманом. За крошечными окошками, сквозь которые едва пробивался свет, качалась белёсая пелена.
«Где я?»
Толстое мохнатое существо слева зареготало и грохнуло кулаком по столу, от чего тарелки зазвенели, а кружка Андрея едва не опрокинулась.
Он вовремя подхватил ее и поставил на место. После чего в задумчивости поглядел на свои руки. Они показались ему чужими — пальцы слишком коротки, а кожа гораздо темнее.
Потянувшись к вороту, он расстегнул пару пуговиц — от духоты в комнатушке у него начинала кружиться голова.
— Руфиано! Руфиано, чёрт бы тебя подрал — да что с тобой такое сегодня? — окликнул его огромный толстый пёс, хлопнув по плечу мохнатой лапой, — Не пьешь, не говоришь — рассказывай, что случилось.
Молодой человек посмотрел на него. Собака за столом? Однако, это совсем не казалось ему удивительным. И вообще, какой ещё Андрей? Появилось, и тут же утонуло во мраке. Руфиано — вот имя, что дал ему отец.
— Всё в порядке, Бэрт, — ответил он чуть помедлив.
Имя здоровяка — шерглина моментально всплыло в памяти, хотя секунду назад казалось, что они незнакомы. Конечно же — старина Бэрт, любитель поесть и ловкий картёжник. И как он мог забыть? Пот со лба попал в глаза и молодой человек сморгнул. Кто такие шерглины?
— Я… просто неважно себя чувствую, — продолжил Руфиано, — Должно быть, съел чего‑то.
— Или не съел, — подытожил лохматый толстяк и вновь рассмеялся, — Сходи как к маэстро Сильфпару.
— Пустое, — заметил седобородый по правую руку, — Выпей лучше вина, всё пройдёт.
— Нет, — возмутился толстяк Бэрт, — Покажись доктору, парень. С нутром шутки плохи, уж я то знаю.
— Вот уж не сомневаюсь, — заметил седобородый.
Они оба засмеялись. Толстяк потянулся за кувшином, когда дверь позади Руфиано с грохотом распахнулась. Все трое разом повскакивали из‑за стола.
На пороге, согнувшись и пытаясь отдышаться, стоял матрос. Они молча смотрели на него. Несколько долгих секунд спустя тот распрямился.
— Эр Марко, опять началось! — выдохнул он.
Выругавшись, седобородый схватил портупею с саблей и пистолетами и бросился к двери, застегивая пояс на ходу. Следом за ним устремился Бэрт, походя увлекая за собой зазевавшегося Руфиано.
Ослепительный день вырвался из дверей ему навстречу. Глаза с непривычки заслезились.
С легким удивлением человек осознал, что находятся они на корабле. Этот факт тоже до этого крылся в глубинах его памяти. Странно же, подумал он, за столом я почти не чувствовал качки.
«Два дня назад мы вышли из Карпо — Дорго» — всплыло неизвестно откуда.
Остановившись на палубе, седобородый глянул на небо.
— Вот чёрт, — прорычал он, — Даже хуже, чем в прошлый раз!
Толстяк не остановился и продолжал тащить Руфиано за собой. Но молодой человек успел глянуть вверх. Все небо вокруг, докуда хватал глаз, закрывали тяжелые чёрные тучи, но прямо над ними оно было ясным и голубым. Точно невидимая колонна преграждала путь тьме, открывая бездонный колодец в ослепительно голубое небо.
Корабль шел по спокойному морю, а вокруг него на расстоянии не более четверти мили бушевал яростный шторм. Грозовые облака скручивались в вышине в спираль, центром которой, казалось, было само судно.
У шканцев уже собралась толпа, время от времени разражавшаяся гневными возгласами.
Седобородый врезался в самую гущу матросов и двинулся к дверям капитанской каюты, расталкивая людей в стороны. Следом шагал великан Бэрт, а за ним плёлся он, Руфиано.
— Какого чёрта вы тут собрались?! — рявкнул на собравшихся Марко, став у двери и положив руку на эфес сабли.
— Мы все из‑за вас потонем! — крикнул кто‑то из толпы.
— Да! На море колдовству не место! — вторили другие.
— Спокойнее, — пробасил Бэрт, — Спокойнее, парни.
Он втолкнул Руфиано в двери, шепнув: «Иди, проверь, всё ли в порядке с леди Маргарит».
— Где, вообще, капитан? — крикнул тем временем Марко.
Седобородый захлопнул дверь за молодым человеком и тот очутился почти в полной темноте. Впереди из‑за полуприкрытой занавески пробивался луч света и слышались голоса; он пошел вперед.
Руфиано потянул полотно в сторону и хотел уже войти, когда навстречу ему выглянула девушка в клетчатом капоре.
— Леди Маргарит? — спросил он.
Та приложила палец к губам и шикнула на него.
— С госпожой всё в порядке. Но осколок амулета вновь даёт о себе знать. Маэстро Сильфпар думает, что наши враги близко.
Конечно же. Это не его хозяйка, а всего лишь Камилла, одна из её служанок. И как он мог забыть?
После всего, что между ними было.
«Да что со мной такое?».
Она тоже заметила это.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила девушка, глядя ему в глаза.
Камилла приложила руку ему ко лбу.
— Да ты весь горишь!
Она заглянула в комнату.
— Маэстро Сильфпар! — позвала она.
— Не нужно, — проговорил Руфиано, — Всё в порядке, я просто устал.
