Синдзи-кун и искусство войны - [111]

— Согласен. — киваю я: — с тем, что дело хорошее сделали. А не с тем, что Читосе …

— То есть ты у нас против? — прищуривается Майко: — так и запишем. Скажу девочке, чтобы не расстраивала тебя своими приставаниями, если тебе неприятно…

— Не, не, не, ты чего? Если захочет вдруг — так пускай благодарит. Благодарность надо принимать.

— Ага. А я вот слышала, что ты по итальянским актрисам неровно дышишь. — непоследовательно продолжает разговор Майко: — а мне вот итальянцы вообще не очень.

— И много же итальянцев ты знаешь? — спрашиваю я у нее. Задерживаются наши хозяюшки, думаю я, в самом деле, может записку им оставить и пойти уже баиньки? В отеле нас огромная кровать ждет… да и дела мы все сделали. И Нанасэ-онээсан в Токио с нами нет. Глядишь, что-то да получится у нас с Майко. Хорошее же дело сделали, как не поощрить себя любимых.

— Двоих… наверное. — поднимает голову Майко: — Муссолини и Вуди Аллена.

— Ну… и вправду не секс-символы эпохи. Ни тот ни другой. — соглашаюсь я. Мы молчим. Я перебираю в голове итальянцев. Думаю, что нет у меня фетиша на итальянских актрис.

— Майко! — говорю я: — наверное пора нам уже. Давай записку оставим и …

— Ради бога извините меня! — кланяется Мария-сан, спустившаяся со второго этажа: — простите! Радость от исцеления Кикуми-тян совсем вскружила мне голову! Извините! — тотчас закипел чайник и на столе возникли какие-то коробки с конфетами, тортики и даже бутылочка вина.

— Не беспокойтесь, Мария-сан. — говорю я: — мы все понимаем. Зайдем завтра, когда Кикуми в себя придет. Как она, кстати?

— Спит. — говорит Мария-сан и улыбается счастливой улыбкой: — она спит. Я… — она колеблется: — я же не такой хороший опекун. Я всегда переживала, что не смогу ей дать возможность жить полной жизнью, потому и кресло это с работы взяла… исследовать. Торо-сан он все понял и третий год уже не спрашивает что с этим креслом, а я как вспомню, как мы без него жили раньше, так вздрогну. — Мария вздыхает.

— Я же сперва даже не знала, что она хочет. О чем думает. Все время ждала… что она… ну… — Мария опускает глаза: — ночью проснусь, слышу, как она хрипит, и не понимаю, что она сказать хочет. Может она меня проклинает? Может ей холодно? Или она пить хочет? Пока кресло на нее не настроили, так мы общались только «да» и «нет». Кивает или мотает головой. Потом ночью проснешься, а хрипа нет. Сперва испугаешься, а потом прислушаешься — дышит. — на глаза Марии-сан навернулись слезы, и она вытерла их рукавом: — спасибо вам. Да что, спасибо, я вам все что вы хотите сделаю. Может я могу хоть как-то вам помочь?

— Ищем мы того мудака, который такое с ней сотворил. — говорит Майко: — так что нам надо с ней поговорить. Обстоятельно. Может найдем зацепки какие.

— Я сделаю все возможное, Майко-сан, Сумераги-сан. — Мария кланяется нам в пояс: — все, что вам нужно.

— Ну, тогда мы поехали поспим, поздно уже. — машет рукой Майко: — мы тут неподалеку в отеле остановились.

— Может у нас заночуете? У меня есть место в доме? — суетится Мария: — в этих отелях все равно неудобно и не выспишься путем…

— Не беспокойтесь. — встаю и кланяюсь я: — спасибо за гостеприимство. Мы, пожалуй, пойдем.

Полчаса спустя я лежу на огромной кровати в форме сердечка, смотрю в потолок, слушаю, как шумит вода в душе, где плескается Майко и думаю о том, что Кикуми Тоторо — удивительно мужественная девушка. И красивая, кстати, да. Конечно, в сам момент проведения операции мозг был занят работой, но сейчас, вспоминая — она красивая. Чем-то, кстати на ту же Юки похожа. Хм, думаю я, надо проверить, а что если этому нашему маньяку нужны не просто девушки, а девушки со способностями? С другой стороны, вот как такую как Акира или Юки в заточении держать? Что одна, что другая и без рук и ног устроят вокруг локальный апокалипсис. И, кстати, я сам видел, как Акира может передвигаться, манипулируя огнем — она как ракета становится. А Юки — в состоянии лед левитировать. Создаст себе ледяной трон и вперед — давить Молотом Правосудия тех, кто там попробует. Это маньяку просто с Кикуми повезло, что у нее способность такая… не козырная. Опять таки Иошико говорит что у большинства магов способности — так себе. То есть если предположить…

— Ой, красавчик! Ciao bello! — раздалось от дверей в ванную, я повернул голову на знакомый голос. У двери ванной комнаты лав-отеля в пригороде Токио — стояла сама Орнелла Мути, во всем великолепии ее молодости и очень небольшом полотенце.

— Ээ… Майко? — спросил я, чувствуя себя глупо. Конечно, это Майко, в конце концов не сама Франческа Романа Ривелли прилетела на самолете в Токио, оглушила Майко в душе, да еще и перенеслась в свои двадцать лет — только для того, чтобы встать передо мной в эффектную позу?

— Сегодня вечер итальянского кино. — поведала мне Орнелла-Франческа-Майко и полотенце упало с ее бедер на пол. Я сглотнул комок в горле. Эта женщина сегодня здесь — не только для того, чтобы встать в эффектную позу. Она за действие.

Глава 36

POV

Чепу, обитатель Лесного Лагеря и мастер оригами

шпион

Маленькая бумажная жабка, выкрашенная в темный цвет, неторопливо пробиралась вдоль стенки. Если бы она была сделана из обычной белой бумаги, то ее, наверное, заметили бы. Но рисовая бумага была выкрашена в серый, местами коричневый цвет и когда жабка замирала, то была почти незаметна. Особенно на некрашеном бетонном полу. Когда кто-то шел мимо — жабка замирала, притворяясь просто невзрачным комочком. Жабка была разведчиком и должна была добыть важные сведения. Это была уже пятая жабка, все предыдущие не справились с миссией. Первые две, пусть и были пронесены в убежище команды, но заблудились и очутились там, откуда не могли выбраться. Одна упала в вентиляционную шахту, которая ведет на затопленные уровни, а вторая — в крысиное гнездо. Крысы восприняли ее как конкурента и мигом разодрали на части. Еще две попали в руки Нанасэ-онээсан во время уборки и были безжалостно смяты и выкинуты в мусорку. Последняя успела пройти довольно далеко, но случайно оказалась в тренировочном зале во время спарринга Акиры и Юки. Была сожжена.