Синдром паники в городе огней - [10]
Непонятно почему Франсуа постеснялся внимательнее рассмотреть вещи, как будто боялся — вдруг прохожие заподозрят его в намерении их присвоить. Сильный импульс самосохранения (Франсуа претила мысль о скандале) толкнул его мимо, и он пошел дальше, к дому. Пересек скверик перед церковью Нотр-дам д’Отей и свернул налево, на свою рю дю Паршан. Правда, пересечение скверика вызвало у него новый прилив тревоги, когда он обнаружил, что вокруг еще одной скамейки несколько бездомных типов копались в груде тряпок (рубашек, курток, брюк, носков и прочего) и, кривляясь, здесь же примеряли на себя то одно, то другое. Франсуа не осмелился остановиться и присмотреться к этой компании, трем мужчинам и одной женщине, которые курили и передавали из рук в руки бутылку красного вина, литровую пластиковую бутылку самого дешевого вина, какое только водится в супермаркете. Но когда Франсуа миновал их, глядя на эту сцену краем глаза, ему все же показалось, что он опознает один свой жилет и одну рубашку.
Еще через три шага, в тот момент, когда перед ним открылась рю дю Паршан, Франсуа парализовало первое неоспоримое свидетельство: соломенная панама, висящая на ветке липы, по левой стороне улицы, ничьей, кроме как его, быть не могла. С того места, где он находился, на уровне дома № 1, Франсуа различил к тому же какое-то движение, гул и гомон впереди, и именно у дома, который тоже не мог быть ничьим другим, кроме как его, то есть у дома № 11.
Тревога Франсуа на сей раз перешла в настоящую панику. Руки вспотели, а ноги переставлялись с неимоверным трудом. При этом, совершенно иррационально, Франсуа захотелось развернуться, убежать обратно к метро, оказаться где-нибудь в центре Парижа. Однако он постарался взять себя в руки, как будто за каждым его движением наблюдали со стороны и паническая реакция могла быть истолкована против него. Он только чуть сбавил шаг и перешел через дорогу, чтобы получить более полный обзор дома № 11. Можно ведь просто взять и пройти мимо, подумал он, как будто я там не живу. Правда, протест на эту мысль явился немедленно: как это вдруг сделать вид, что он здесь не живет, когда на самом деле он здесь именно что живет, уже шесть лет, исправно вносит арендную плату и поддерживает добрые отношения с хозяйкой квартиры и со всеми жильцами дома?
Но то, что Франсуа увидел, окинув наконец взглядом весь фасад своего дома в пять этажей, добило его окончательно. На третьем этаже оба его окна, выходящие на улицу, были распахнуты, и кто-то выкидывал из них мебель. В его квартире находились по меньшей мере двое или трое человек, потому что вещи выкидывались в бодром темпе. На мостовой уже валялись, расколотые от удара, его письменный стол кленового дерева, ореховый гардероб и комод в стиле Луи Филиппа, купленный за большие деньги у одного торговца антикварной мебелью. Операция началась, по всей видимости, какое-то время назад, потому что на тротуаре уже образовалась гора вещей. Некоторые были расквашены и разбиты: его телевизор с ультраплоским экраном, его стиральная машина, его коллекция угольных утюгов, обе его картины, изображающие море в Этрете, все его лампы с абажурами… Его посуда превратилась в россыпь осколков, его ложки, ножи и вилки, словно взрывной волной, выбросило на середину улицы. И его горшочки с фиалками постигла та же участь.
Странным, очень странным образом у Франсуа не возникло реакции поспешить к входной двери, чтобы остановить это безобразие, чтобы закричать, поднять шум, призвать к ответу тех, кто выкидывал в окно его имущество, или чтобы вызвать полицию. У него была другая забота — увериться, что его никто не заметил. Потому что у дома уже собралось несколько человек, которые явно наслаждались зрелищем. Франсуа узнал мсье Вивьера со второго этажа, виолончелиста и учителя музыки, а также мадемуазель Палье, довольно-таки несносную особу, которая сосуществовала с мопсом по имени Крейцер… Еще перед домом находился некто мсье Лажурнад, мсье был почти слепой и, наверное, именно из-за того, что он был почти слепой, он рискованно близко подошел к вещевой горе, пытаясь выдернуть из нее альбом Босха. Франсуа чуть не бросился ему на помощь, сказать «осторожнее, как бы вам не упало чего-нибудь на голову», но сдержал свой рефлекторный порыв, сообразив, что не та ситуация…
Двое-трое детей (один, лет пяти, то и дело показывал язык всему и вся) вертелись вокруг вещевой горы, веселясь, вероятно, от того, что сверху падали все новые и новые предметы и гора на глазах меняла форму и состав. Франсуа наблюдал, как громилы, находившиеся в его квартире, явно надрывались, чтобы протолкнуть в окно его просторный кожаный диван и его кресло с регулируемой спинкой. Следом полетели: его электропечь, часть лазерных дисков и примерно четыре десятка томов ин-фолио из его галлимаровской коллекции. Весь нижний ряд, прикинул Франсуа, тут же представив место, откуда были выхвачены и брошены за окно упомянутые книжки. Сейчас начнут выкидывать со второй полки, подумал Франсуа, что и произошло. Выброс продолжился, логическим образом, несколькими этажерками и завершился всем корпусом его книжного шкафа, состоявшего из модулей.
