Синдром Л - [17]
— Ну, уж это дудки, — начала я. — И тот факт, что вы знаете, как меня зовут, он ничего…
Но тут я замолчала на полуслове. Потому что чернявый обернулся и кому-то помахал рукой. Я тоже обернулась и увидела, что к моей скамейке берлиозовской быстрым шагом приближаются, почти бегут, еще несколько мужчин крепкого сложения — и все как один кавказской национальности.
«Пора уже кричать «помогите» или рано еще?» — пыталась я сообразить, и, пока думала да размышляла, упустила время, когда можно было еще что-то изменить. Через какие-то полсекунды я уже была окружена плотным кольцом крепких кавказских тел, полностью отгородивших меня от случайных взглядов, а заодно — и от мира, от всей нормальной человеческой жизни, которая для меня в тот момент и кончилась. Или, по крайней мере, так мне долго потом казалось.
Тем временем мой красавец продолжал вести со мной свою издевательскую беседу.
— Нэхорошо получается, Сашенька, — не спеша декламировал он и укоризненно качал головой в такт. — Разве ты не знаешь, что на Кавказе отказаться от угощения или гостеприимства — страшное оскорбление? Разве тебя папочка с мамочкой этому не научили?
Так он пудрил мне мозги, а сам в то же время делал какие-то знаки своим сообщникам.
— Я не…
Почему я все еще пыталась с ним объясняться, когда нужно было кричать «караул», до сих пор не понимаю. Наверно, обратная сторона хорошего воспитания. Непреодолимый рефлекс такой — отвечать человеку на вопрос.
Но я, собственно, и ответить-то не успела, потому что ровно на словах «я не» какая-то железная рука заткнула мне рот и нос тряпкой, пропитанной чем-то невероятно вонючим. Попыталась я тряпку от лица оторвать, но куда там — железные пальцы обхватили мои руки, кто-то двумя движениями разорвал рукав, и в локтевой сгиб вонзилась игла. Еще секунду или две я продолжала бессмысленно сопротивляться, пытаясь вырваться. А чернявый красавец принялся считать, почему-то по-японски:
— Ич, ни, сан, си, ого, роко, сичи, хачи, кю, жю…
И где-то уже с «ого, роко» голос его стал от меня отдаляться, звучать все тише и глуше, как будто я проваливалась в какую-то вату. А заодно уже и свет божий начал меркнуть потихоньку, и, главное, мне все вдруг стало все равно, и я с полным безразличием к жизни, смерти и всему прочему погружалась уже без всякого сопротивления в густую, липкую, противно теплую темноту.
Глава 3. С
На следующий день я отправился в чужое отделение, в распоряжение старшего оперуполномоченного Чайникова (по кличке, разумеется, Чайник). Но вообще-то это был умный парень, хитрый и не злой. В отделении его любили, тем более что он ловко изображал из себя какого-то сексуального чудака. То, что он без мата слова сказать не мог, так таких у нас хоть пруд пруди. Но он приобрел совершенно беззлобную, ласковую манеру материться. Кроме того, изображал постоянную сексуальную озабоченность, но тоже лишенную агрессии и физического напора. Так, постоянное зубоскальство на половые темы и добродушно-лукавое комментирование событий при появлении в поле зрения объектов противоположного пола. Так что попасть в распоряжение Чайника было большой удачей. Причем я понятия не имел, чем мы с ним должны заниматься — Михалыч, как всегда, напускал таинственности, хотя наверняка речь не шла о похищениях иностранных дипломатов. Так, что-нибудь канцелярское.
Ну, в общем, именно так оно и оказалось. Нам с ним было поручено разбирать дела «заснувших» агентов — тех, кто по той или иной причине давно, несколько лет уже, не написал нам ни строчки.
— Скучное дело! — сказал я, как только Чайник посвятил меня в производственную тайну.
— Вовсе, блин, нет, — возразил Чайник, — тут кое-что очень даже заедрательское может найтись.
Но все же, когда я увидал горы пыльных папок, разложенных для нас с Чайником на трех столах, я приуныл.
— Я думал, хоть часть будет на компьютере, — вздохнул я. — А тут… замучаешься пыль глотать.
— Ничего, ничего, я лично люблю папочки полистать. Машу пальцем не испортишь.
И действительно, Чайник самым натуральным образом послюнявил пальцы и раскрыл верхнюю папку с ближайшего стола.
— Погодите, погодите, товарищ майор, — взмолился я. — Задача не совсем ясна. Каковы критерии отбора? Я же никогда этим делом не занимался! То есть: что ищем?
— А тебе что, ничего твой Михалыч не объяснил? — удивился Чайник.
— Нет, ему некогда было, он на совещание опаздывал.
— Ну ладно, объясняю для умных и для мудачков. Задача: быстро просеять всю эту хурду — за день двести дел! — и выявить тех агентов, кто может представлять серьезный оперативный интерес. Кроме того, теоретически может и информация какая-нибудь необыкновенная попасться. То есть, по идее, ничего такого здесь не должно быть, разве что по разгильдяйству. Это так… зачистка. После нас никто больше смотреть не будет, отправят, нах, прямиком в архив. А там — все равно что в землю закопать. Так что это последний шанс извлечь что-нибудь из этой кучи.
Чайник иллюстрировал изложение нежно произносимыми уменьшительно-ласкательными матерными словами. Он говорил: «херочек», «мудачок», «блядушка». И даже более стандартные матерные слова-заменители, например, «захерачили» вместо «отправили», произносил так ласково и нежно, что они начисто лишались всякой матерной злобы и агрессии. Вместо «замучаешься» он придумал какой-то немыслимый глагол «заедрешься».
Увлекательная энциклопедия английской жизни, составленная русским журналистом Андреем Остальским, который вот уже почти двадцать лет живет и работает в Великобритании.
Тайны и парадоксы… Это совсем не те слова, что приходят на ум, когда думаешь о такой обыденной вещи, как деньги. Да каждый ребенок знает, что деньги – это…это… А в самом деле: что они такое? И разве не мистика тот факт, что большая часть современных денег не имеет физического тела? Деньги существуют в основном где-то в виртуальном пространстве, в качестве неких электронных сигналов в бездонных компьютерных глубинах, как бухгалтерская запись, как долг. А знаете ли вы, что всякий раз, когда берете ссуду в банке, вы увеличиваете тем самым общее количество денег в обществе, способствуете, между прочим, инфляции… Или вот еще загадка: вдруг выясняется, что чуть ли не любой предмет при некоторых условиях может становиться деньгами, по крайней мере, на какое-то время?И потом: в чем секрет их явно мистической, невероятной власти над людьми?Мне посчастливилось провести два года моей жизни в редакции самой замечательной финансовой газеты мира – «Файнэншл таймс».
Это история о Ромео и Джульетте времен "холодной войны", о двух людях, чья любовь оказалась важнее верности враждующим "лагерям" и государствам. Это роман о том, как Власть любви побеждает Власть. Возрастные ограничения: 16+.
Загадочные вещи творятся в ЦК КПСС — уж не мессир ли Воланд из «Мастера и Маргариты» вернулся в Москву 80-х, чтобы посмеяться над партийными бонзами? Или это КГБ примеривает на себя маску Сатаны? В романе Андрея Остальского «КонтрЭволюция» комедия переходит в трагедию, трагедия оборачивается фарсом, но во всем этом водовороте подлинным и единственно важным остаются человеческие чувства, а в любви — надежда на спасение. И каждому придется расплачиваться за сделанный выбор…
Что должен думать человек, если в один прекрасный день встречает женщину, неотличимую от его собственной жены, а спустя несколько дней видит ее под руку с мужчиной, как две капли воды похожим на него самого? Конечно же, что это розыгрыш! Но Александру Тутову не до смеха. Он подозревает, что попал в серьезную передрягу и что его размеренному эмигрантскому существованию в английском графстве Кент пришел конец. Чтобы спастись, надо разобраться, кто и зачем плетет против него заговор, и главное — понять самого себя, научиться отличать настоящее от подделки.
Известный журналист, главный редактор Русской службы Би-би-си Андрей Остальский пишет о своей жизни на «сказочном острове» Мадейре. Книга Остальского – увлекательный и объективный рассказ о достопримечательностях и истории острова, о традициях и нравах его жителей.
Молодой парень приезжает учится в большой город. Влюбляется в своенравную и дерскую девушку. Из-за нее попадает в трудности. Любит ее до безумния и ради нее порвет любого. Любовный роман. Присутствуют сцены эротики, насилия и перестрелок.
Действие книги разворачивается в наши дни в Мексике. Девушка из бедной семьи знакомиться с криминальным авторитетом и он в нее влюбляется. Ей же нужны деньги на лечение матери, поэтому она соглашается на сделку - он ей деньги, она будет принадлежать ему. Но, давая слово, она даже не представляла чем обернется эта сделка...
Уважаемый читатель, вам никогда не хотелось изменить свою жизнь?Наверное, хотелось!Вот и героиня повести думала об этом, и не раз.Но только не предполагала она, что и в самом деле в один неприметный вечер её жизнь может измениться настолько! Что в ее жизнь вторгнется убийство, расследования, что в ней даже появятся вдруг люди, которых она давно похоронила!Теперь каждый день она говорит себе:— Это все происходит не со мной!Если бы не любовь, которую она встретила…
Все, во что ты верила годами, — ложь.Все, что ты считала незыблемым, — рассыпается в прах.В маленьком, тихом городке для тебя больше нет ни тишины, ни покоя.Потому что загадочное убийство, совершенное здесь недавно, все сильнее напоминает убийство твоего отца.Найдешь убийцу сейчас — отомстишь за то, что случилось двадцать лет назад.Вот только — где искать?Какие задавать вопросы?Кому верить?!
Элиза мечтала выйти замуж за человека, для которого станет смыслом жизни. Перспектива быть на вторых ролях ее не привлекала. Сирота, она никогда не ощущала себя по-настоящему необходимой кому-либо, поэтому вопрос замужества и создания семьи был для Элизы очень важным. Она стремилась к стабильности, к уверенности в будущем, и правильный выбор спутника жизни означал счастье и спокойствие на долгие годы. Сразу двое мужчин добиваются права назвать Элизу женой. Кому же отдать предпочтение?
Хотя они и не знали об этом, но их карты уже были сданы. Дэниел МакГрегор решил ничего не оставлять на волю случая - и отправил Джастина Блейда, команча-полукровку и заядлого игрока, в круиз по Карибскому морю, поскольку дочь Дэниела Сирина успешно избегала обязанности нарожать ему внуков, работая крупье на борту лайнера "Селебрейшн". Был шанс, что они встретятся. И Дэниел очень на это рассчитывал. Каким бы ни был расклад и кто бы ни оказался в выигрыше, они были предназначены друг другу судьбой, с легкостью опровергнув постулат о том, что когда везет в картах, не везет в любви.