Синдбад-Наме - [45]
Выслушав девушку, старуха изменилась в лице и стала убеждать ее:
— Душенька! Ты погрешила, обидев его! Берегись, не жалей бальзама для раненных любовью! Не презирай опутанных тенетами любви. Тот, кто не поможет пораженным любовью, будет растоптан судьбой. Тот, кто не пожалеет страдающих от разлуки, сам будет разлучен.
— О матушка! — отвечала девушка. — Я запечатлела в сердце твои назидания, даю тебе клятву, что впредь буду следовать твоим советам и стану ласкова к нему.
— О, мать моя! — продолжала девушка. — Ты посвящена в мою тайну, ты озарила своим светильником мою комнату, ты даешь искренние советы, заслуживаешь доверия, и, если бы не твои благожелательные поучения, меня постигло бы несчастье. Когда ты увидишь этого юношу, не пожалей слов, чтобы он простил меня, и сделай то, чего пожелает его благородное и великодушное сердце.
Старуха тут же покинула девушку и сообщила юноше радостную весть:
Юноша из долины отчаяния обратился к *Каабе исцеления. Когда он подошел к дому возлюбленной, она благодаря своей смышлености догадалась, что к ней пришел влюбленный. По запаху испепеленного сердца почувствовала она, что он стремится к ней. Она выбежала к нему взволнованная и радостная и позвала его томно:
Короче говоря, под руководством набожной старухи-праведницы, благодаря ее хлопотам влюбленный соединился с возлюбленной, ищущий обрел предмет желаний. Они провели, наслаждаясь, долгую жизнь. О, спаси нас, Аллах, от расположения владык и гнева палача!
— Я рассказал эту повесть затем, — закончил везир, — чтобы украшающему мир уму шаха стало известно, что хитрость женщин беспредельна, а коварства их неисчислимы.
Когда шах постиг сокровенный смысл этой повести, содержание которой — заглавный лист коварств и сущность хитростей, — то повелел отвести царевича в темницу и отсрочить казны.
Невольница приходит к шаху на пятый день
Когда чреда дней подошла к пятому, то вопли невольницы о помощи достигли небесных светил. Она думала: «Если я допущу промедление в этом деле, то заговорит царевич и снимет покров с этой тайны. Везиры всеми силами стараются спасти его и защитить, чтобы погубить меня; они дают шаху советы по делам государства и религии. Я выпущу сегодня все стрелы, которые есть в колчане, пущу в ход все хитрости».
И она, плача и стеная, причитая и рыдая, пришла к шаху. После подобающих почестей, поцеловав землю перед троном, воздав хвалу шаху, она сказала:
— Да не затмит ум везиров солнца разума шаха! Да не повредят глазам справедливости шаха шипы ударов судьбы! Шах не относится благосклонно к моей жалобе: он, поверив лживым словам везиров, не воздает по справедливости своей давней служанке, которая выросла в его гареме, он не обращает внимания на этот странный случай, пренебрегает этим серьезным проступком, не поступает согласно разуму, который управляет всеми делами мира и людей. Шах не хочет поразмыслить и не желает знать, что малые дела с течением времени становятся опасными, немногочисленные — многочисленными, подобно тлеющему угольку, который может сжечь и уничтожить целый мир:
— И хотя искры огня возникают от ударов огнива и трения трута, но, раз появившись, они превращают железо в воск, а камень — в воду. Точно так же малые события и слабые враги, если пренебрегать ими или презирать их, могут повлечь великие последствия, которые сопряжены с большими трудностями и опасностями и которые даже трудно представить себе и невозможно постичь разумом.
— И если падишах хочет иметь ясные доказательства и убедительные доводы, то я расскажу о том, как погиб целый город из-за капли меда и как было загублено семь тысяч человек.
— Как это случилось? — спросил шах.
Рассказ об охотнике, моде, собаке, ласке и бакалейщике
— Я читала, — начала рабыня, — что в древние времена, в минувшие века у одного охотника была дрессированная собака, широкогрудая, как барс, тонконогая, поджарая, широкозадая, с обвислыми ушами, с поднятым трубой хвостом; она сочетала ярость орла с мощью льва, мощь слона с быстротой волка и хваткой крокодила. Словно вихрь в пустыне, словно ураган на просторах, она на лету хватала птицу и догоняла в степи серну.
Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».
Вниманию читателей предлагается оригинальная повесть азербайджанского писателя Анара, написанная по мотивам древнего тюрко-огузского эпоса «Книга моего деда Коркута». В повести освещены почти все сюжеты, сюжетные линии, эпизоды и даже отдельные мотивы памятника далекой старины. В его повести очень рельефно подчеркнуто все то положительное, чем жило огузское общество и что увековечено сказителями. Основной пафос повести «Деде Коркут» составляет стремление огузов жить в мире и согласии между собой и с соседями.В предлагаемой читателям повести Анара «Деде Коркут» сохранен своеобразный стиль тюркского героического эпоса.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.
Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.
Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.
«Путаница» («Торикаэбая моногатари») — японский роман XII века из жизни аристократического общества. Завязкой романа является появление на свет похожих как две капли воды брата и сестры, по мере взросления которых оказывается, что мальчик воспринимает себя девочкой, а девочка считает себя мальчиком. Что, кроме путаницы, может получиться из этого? Что чувствовала женщина, став мужчиной, и что заставило ее снова стать женщиной? Как сумел мужчина побороть природную застенчивость? Это роман о понимании и нежелании понять, о сострадании и жестокости, о глубокой и преданной любви.