Синдбад-Наме - [13]

И вот приставили к *шахзаде честную, благородную, чистую помыслами няню, чтобы она вскормила и взлелеяла его. Мальчик стал расти, и когда ему исполнилось двенадцать лет, падишах отдал сына учителю, чтобы тот выучил его обычаям царей. Но за десять лет шахзаде не научился ничему и ничего не уразумел. Шах в большом огорчении вызвал к себе мудрецов и обратился к ним за советом:

— Цари обязаны знать искусство правления и политики, должны обладать знаниями и справедливостью, здравым рассудком и трезвым умом, умением ладить с сановниками, способностью отгонять врагов государства, сокрушать недругов страны, наказывать завистников, поощрять праведных, унижать врагов, преодолевать трудности и разрешать затруднения. Они обязаны постигать законы управления страной, руководствуясь обычаями величия, религиозными установлениями, благосклонностью к друзьям и умением наказывать проступки слуг. Ведь бразды правления можно удержать только благодаря совершенству ума и умелому управлению, благодаря накоплению советов и свершению благих дел.

— Пусть каждый из мудрецов приложит свои усилия в этом важном деле и окажет мне этим важную услугу, — продолжал шах, — пусть он проявит сочувствие и научит будущего государя тонкостям наук и мудрости и тем самым осчастливит и облагодетельствует его знанием справедливости и благородства, так чтобы при посредстве этой мудрости и этих знаний шахзаде стал достойным царского трона, ибо как бы белый сокол ни был способен от природы, на его ноги не наденут золотых колокольчиков и не посадят его на десницу царя, пока он не испытает тягот обучения и не пройдет школы дрессировки. Также и золото и серебро, когда их извлекают из рудника, бывают смешаны с породой.

И пока их не расплавят в тигле и не отделят от них породу пламенем, они не очистятся и не будут годны на браслеты невест и венцы шахов.

*Когда мы злато в пламени расплавим,

В нем недостаток прежний не оставим.

Мудрецы и везиры восславили шаха. Они одобрили и похвалили его рассуждения и ответили:

Твое решенье в небе царства взошло, владыка, высоко,

Ты солнце рока изваял нам, и стало людям жить легко.

Был узел хитрой тайны сложен — на луковицу был похож,

Но перед зорким шахским сердцем он ясен стал, как молоко.

Побег, выросший на лугу царства, воспитанный в саду падишаха, распространит при легком дуновении свое благоухание по всему свету, когда обильные дожди из туч знаний смоют пыль беспамятства и забвения с листьев его деревьев и цветов.

Из тысячи мудрецов выбрали семерых и поручили им заняться этим делом. Три дня и три ночи просидели семь мудрецов, гадали и думали, и составляли гороскоп шахзаде. Каждый из них выказывал свое предположение, но никто не разрешил загадки, и пришли они к такому заключению: «Если царевич за десять лет не уразумел в науках ничего, если его природа не впитала поучения и наставления, хотя юный возраст и благоприятствовал этому, если его натура не приобщилась к изучению наук и постижению их, если она не поддалась воздействию, то теперь уж он и вовсе не сможет воспринять учения. Ибо, если железо пролежит некоторое время на мокрой земле, то оно покроется ржавчиной, а если пролежит еще дольше, то целиком заржавеет, и тогда уже ни огонь, ни шлифовка не помогут ему. Точно так же, если побег, выросший кривым, попытаться выпрямить долгими усилиями, то он сломается, и потраченные на него труды пропадут даром».

Синдбад же — один из этих семи мудрецов — сказал:

— В гороскопе этого мальчика значилось несчастье. Но теперь оно уже исчезает. Я возьму его к себе и обучу всем наукам, ибо человеческая сообразительность способна поймать летящую птицу, извлечь рыбу из глубин морей и приручить диких зверей.

— Синдбад, — сказали мудрецы, — превосходит всех нас своими знаниями. Среди нас нет более ученого, чем он, ибо все его время поглощено приобретением знаний и изучением наук. Каждую выдрессированную птицу он возвышает до *Симурга и павлина, каждую красавицу, которую он наряжает своим разумом и облагораживает своим характером, он возносит до солнца и луны. В его душе — вдыхание Мессии, действие его взгляда подобно эликсиру.

— Хоть я и мудрец, и ученый, — отвечал Синдбад, — но все же я не обольщусь вашими речами и не поддамся лести, как это случилось с той обезьяной, которая угодила в силок из-за речей лисы.

— Расскажи нам об этом, — попросили мудрецы.

Рассказ об обезьяне, лисе и рыбе

Синдбад начал:

— Рассказывают, увидела как-то лиса, что на дороге лежит рыба, и задумалась: «Ведь здесь нет поблизости ни моря, ни реки, ни лавки рыбака или охотника, — как же здесь могла очутиться рыба? Она здесь лежит неспроста, не без умысла».

И она не стала трогать рыбу, а пошла дальше. Шла она, шла и встретилась с обезьяной. Лиса поздоровалась, оказала обезьяне должное почтение и сказала:

— Все животные — и травоядные и хищные — отправили меня к тебе с поручением. Они говорят: «До сих пор царем зверей был лев. Но он стал притеснять нас и проливать невинную кровь, и мы хотим низложить льва и вручить бразды правления тебе. Если ты согласна и хочешь принять на себя эту почетную обязанность, то приходи к нам».