Симуляция - [78]
Я даже не видел ни одного человека за всю свою жизнь. Если этим словом вообще можно обозначить мое существование. Все наше бытие было всего лишь грандиозной симуляцией. И сейчас в моем сознании разворачивалось нечто, огромное, как космос и значительное, как Бог, неся с собой странное спокойствие.
Баррикада разлетелась в щепки, и в квартиру ворвался неудержимый смерч. Я взглянул на него иначе и понял, что это Блиц – человек-ракета. Я остановил его посреди комнаты и вновь задумался о себе. Маленькая часть прежнего меня билась в судорогах от страха.
– Кто я? – спросил я беззвучно.
И голос, неотличимо похожий на тот, которым Линда пела свои декламации, ответил:
– Пользователь Докар. Сессия длится двадцать две и пятнадцать сотых секунд. Группа пользователей – супервизор. Права доступа не ограничены.
Я счел за благо лишить Блица его способности к быстрому перемещению. У того, чей облик он носил, такой способности не было. Значит, и у Блица ее не должно быть. В симуляции главное – достоверность, без нее весь наш мир теряет устойчивость.
Внизу включились громкоговорители. Я знал, что они произнесут, и потому не стал терять времени на прослушивание. Они собирались мне сказать: "Петров, бросайте оружие и выходите с поднятыми руками. У вас есть тридцать секунд. Потом начинаем огонь на поражение".
Пока эта фраза звучала, я выполнил свою работу. Я знал, что без сознательного контроля симуляция начинает расшатываться, терять сходство с оригиналом. Время от времени супервизор должен все проверять и приводить в порядок. Только так мы можем сохранить наследие тех, чей облик мы носим. Только так мы можем выполнить миссию, ради которой нас создали. В этот раз супервизором был я, вернее сказать – то, что совсем недавно было мной. Я действовал.
В человечестве никаких тузов не было, поэтому я о них позаботился. Тузы перестали существовать, они утратили свои возможности и стали обычными юнитами симуляции. Там, где это оказалось возможно, я ликвидировал "дыры" в системе, через которые тузы получали доступ к своим сверхвозможностям.
Тем временем громкоговорители закончили, наконец, свою угрозу. И я (та часть меня, которая еще недавно тряслась за свою жизнь), рассмеялся и ответил:
– Кому вы страшны, – голос мой выдавил стекла и перекрыл их матюгальники, – Вы ведь даже не колода карт!
Я подошел к окну, хрустя битым стеклом. Снаружи повисла тишина. Было странно и восхитительно одновременно оставаться собой – смертным, обремененным и ограниченным, и в то же врем быть супервизором – мгновенно получать инфу от миллионов созданий, изображающих из себя людей, видеть их глазами, слышать их ушами, думать их мозгом, и оставлять их в неведении о том, кто они такие, как появились на свет и зачем существуют. И все ради главной задачи – сохранить облик, знания и дух бесконечно давно и неведомо от чего погибшей цивилизации.
Я привел в порядок все, что мог. Кого-то перекодировал, кого-то ликвидировал, кого-то заменил на новый юнит, только что с конвейера. Что я мог сделать еще? Внедрить в конструкцию резервный мочевой пузырь – для пива? Научить бомжей пользоваться парфюмерией? Заставить Мери-Энн наконец-то оценить мои достоинства? Стать красавцем или богачом? Оставить себе немножко лишней власти? По сравнению с тем, что я чувствую сейчас, все казалось ничтожным. Лучше все оставить как есть. Нельзя переступать законов гармонии. Все равно, даже заблокировав воспоминания, я уже не стану тем, кем был раньше.
Супервизоская работа была закончена. Система приобрела стабильность на века. Мы будем достойны тех, чей облик мы носим. Симуляция будет продолжаться.
– Кто я? – спросил я снова.
– Пользователь Докар, – ответила система, – Сессия длится три минуты, пять и три сотых секунд. Группа пользователей – супервизор. Права доступа не ограничены.
Одежда упала с моего тела, срезанная вышедшими на мгновение из тела лезвиями. Я одним прыжком выбросил себя в окно, на лету разворачивая крылья. Мне захотелось посмотреть на свою работу сверху. А потом, пожалуй, и изнутри.
logout
Троллейбус вынырнул из сумерек и покатил по празднично освещенному проспекту. Я вынырнул из грез. Я поднял голову со сцепленных пальцев и оглядел салон. Лица людей в стробоскопическом свете были прекрасны.
Я все реже вспоминаю этот сон. Но каждый раз он дает мне силы. Силы поверить, что все будет хорошо. И даже если что-то не радует, разочаровывает или причиняет боль – это не важно. Главное – все идет как надо.
Мысль о том, что мир, который мы видим, при тщательной проверке может оказаться совсем не тем, чем кажется, некоторым представляется новой и оригинальной. Некоторые даже думают, что она впервые высказана во все еще модном фильме "Матрица". Между тем, это одна из древнейших идей в человеческой культуре. Мало того, что на нее, так или иначе, опираются почти все религии. Предположение, что этот мир снится тебе [16] или кому-нибудь другому [18], что он сконструирован [19], или поставлен, как шоу [17], что утром может проснуться совсем не тот человек, который заснул накануне вечером [15], можно встретить в самых неожиданных местах, от фронтовых воспоминаний [20], до слезливых мелодрам [15] или эстрадных песенок [17].
