Симуляция - [42]

– Уже утро, бэби! – неуловимое движение кисти, и монета, коротко свистнув, вонзилась в твердое дерево биты. В руке у Любимчика осталось еще три, и она из них уже была готова к новому броску.

– Вира-майна… – прошептал старший, трезвея на глазах, – Да это никак Любимчик… Чтоб ты жил, Любимчик Жека!

– Чтоб ты жил, Любимчик Жека! – эхом повторили остальные.

– Кто такие?

– Мы? – переспросил главарь, – Я Шпуля. Акира Шпуля. А это мои "Ткачи".

Любимчик был ему почти ровесником, но из глаз его ясно смотрела смерь. Жутко было называть себя перед этими смертельно спокойным парнем, страшно было брать на себя ответственность за всю команду, но только так можно было стать главарем. И только так можно было им остаться.

– Писку приводи, – проговорил Жека негромко.

– А? Да, сейчас! – Шпуля не без труда выковырял отточенную монету из дерева и протянул ее сутенеру, – Ты прости нас, Любимчик Жека, за глупость.

Любимчик оглядел притихшую компанию и вынес вердикт:

– За глупость с вас по десятке.

А ведь волк остался бы в живых, если бы не заговорил в темном лесу с незнакомой девочкой в красной шапочке. [38]

Шпана судорожно зашарила по карманам.

Когда Жека, милостиво приняв дань, удалился в направлении "Ковриги", Шпуля вздохнул с облегчением и полез за сигаретами.

– Блин, пить охота. У кого-нибудь вода есть?

Ему подали пластиковую бутыль с мутноватой водой. "Ткачи" знали, что после "белой сажи" всегда мучает жажда. Самый молодой спросил:

– А кто это?

– Ты что, Сопля, это же Любимчик Жека, шмаровоз. Он пустынник.

– Вира-майна, – повторил Сопля, впервые видевший обитателя Пустоши так близко, – Вот бы научиться так монеты кидать.

Он вытащил из кармана монету и попытался крутить ее между пальцами, но нетвердые после стимулятора руки его подвели. Монета выскользнула, и пытаясь ее поднять, Сопля уронил и арматурный прут, который держал зажатым под мышкой. "Ткачи" заржали.

– Зачем тебе? – спросил долговязый подросток, когда смех затих.

– А то не знаешь, Фитиль? Я бы Костолома "Плутона" замочил. Ка-а-ак зафигачил бы ему прямо в глаз. Или в брюхо. Он же моего брательника изувечил.

– К Костолому у каждого из нас счетик есть. Доберемся мы до него, зуб дам, доберемся. Потому что мы ткачи, – на последнем слове Шпуля возвысил голос, и все, вскинув кулаки, хором гаркнули:

– Вау!!!

– А "Плутоны" лохи. Они бы здесь все остались, потому что пустынников даже в лицо не знают. Потому и боятся на промысел ходить. Гуляют на деньги своих мамочек. Лохи.

– Как он так писку метнул… – не мог успокоиться Сопля, правда упражняться больше не пробовал.

– В эту школу, Сопля, без экзаменов берут. Только поздновато тебе туда идти. На Пустоши, знаешь как, берут десять малышей, совсем мелких и велят, к примеру, монеты в цель кидать. Кто хуже кидает – того на фарш. И так пока один не останется.

– Врешь ты все, бугор, – с одобрением сказал долговязый Фитиль.

– Вру – не вру, а правды никто не знает, – по-взрослому рассудительно завернул Шпуля, – у каждого пустынника, говорят, три таких фокуса есть. Первый – пацанов, вроде нас, пугать. Второй для серьезной драки. А третий – на самый крайний случай. И у кого какие фокусы никто, кроме паханов не знает. А может и врут все.

Он опять приложился к бутыли и передал ее по кругу:

– Хорошо, денег хватило, а то бы на счетчик поставил. Ладно, по хатам пора.

* * *

В других садах, – отвтила Лилия, – клумбы то и дело рыхлят. Они там мягкие, словно перины, – цветы и спят все дни напролет! [18]

Снаружи уже уверенно вступило в свои права утро, в "Ковриге" же царил вечный вечер. Посетителей почти не было. Из девочек тоже остались только самые стойкие. Роза, Лягушонок и Лань сидели за дальним столиком, поглядывая на пару угрюмых парней, занятых серьезной беседой. Был шанс, что покончив с делами ребята захотят развлечься.

Любимчик подсел к девочкам, собрал с них деньги и привычно посетовал на маленькую выручку. Но сегодня деньги для него были не главным, и девочки почувствовали это. Жека с трудом скрывал нетерпение. Он обвел бар скучающим взглядом и проговорил сквозь зубы:

– Пойдем наверх, Лань. Девочки справятся и без тебя. Посмотрим, не научилась ли ты новым фокусам.

На самом деле, он хотел проверить, научился ли новым фокусам он сам.

* * *

Девицы проводили парочку почти сочувственными взглядами. Лягушонок скорчила гримаску:

– Ну вот, опять начинается! Будет до вечера убеждать бедняжку Лань, что на самом деле он крутой самец.

Роза прыснула.

– Да уж… Знаешь, что я тебе скажу? Если бы он смотрел на эти вещи проще, всем было бы лучше.

Что-то тут не так, – думал я, – какая-то погрешность скрыта в формуле "М+Ж", некая зловещая собака Баскервилей зарыта на пути носителей хромосом, устремившихся к исполнению приятного биолонического долга. [30]

У Любимчика Жеки была проблема, если не сказать – беда. Он нравился женщинам, в ремесле сводника это помогает. Когда он был моложе, то выглядел вообще ангелочком. Но то ли тяжелое детство на Пустоши сказалось, то ли просто тайный ход фишки так предопределил, однако в постели Любимчик был более чем слаб. Никого, кроме него самого, это особо не волновало. Сам же он в последнее время так переживал по этому поводу, что стал неуверен в себе и начал даже несколько опасаться женщин. А это уже вредило бизнесу.