Симметрия - [3]
Внезапно Мах воскликнул:
- Посмотрите на фортепьяно в зеркале!
Возглас был громким, как команда, - те, кто задремал, резко встрепенулись. (Возможно, в этот миг в далеком Симбирске маленький Владимир Ильич - ему не исполнилось еще и года - заплакал, уронив плюшевого мишку, с которым он всегда спал. Впоследствии он напишет: "Философия естествоиспытателя Маха относится к естествознанию, как поцелуй христианина Иуды относился к Христу" .) Мах спустился с кафедры, передвинул зеркало - теперь оно оказалось напротив фортепьяно: девушка вдруг исчезла, и стала видна клавиатура.
- Такого фортепьяно, - сказал Мах, показывая на отражение инструмента в зеркале, - никогда еще не делали. Низкие ноты расположены с правой стороны, высокие - слева. Если сыграть на нем минорную гамму, вы услышите мажорную, и наоборот. Я думаю, многие видели пианиста, дающего концерт в зеркальном зале, но спрашивал ли себя кто-нибудь, что играет пианист в зеркалах? - Он вопросительно оглядел зал. - Ведь звук не отражается в зеркале, он проходит сквозь него, а то, что играет отражение пианиста, остается в зазеркалье, и никто этого не слышит. - Последнее замечание в напечатанном тексте отсутствует, в тот вечер он сделал его экспромтом. - Нечего и говорить, что такое фортепьяно обошлось бы слишком дорого, да оно и не нужно: поставить опыт можно по-другому.Сейчас, - сказал Мах, - я вам сначала сыграю, глядя в зеркало, а потом сыграю то, что я там увидел.
Повернувшись к зеркалу, он сыграл по памяти с десяток тактов "F ur Elise"1 , а затем сымитировал то, что как бы играло его отражение. В зале раздался смех; музыка была на редкость, на редкость занятная.
- "Von Elise"2 , - воскликнул студент, сидевший впереди моего деда, и хохот в зале стал еще громче, люди заражались смехом друг от друга и повторяли остроту студента.
Мах тоже смеялся, поглаживая бороду, реплика молодого человека как будто пришлась ему по вкусу. Что-то беззащитное появилось в интеллигентном, но вполне заурядном лице позитивиста. Потом он снял с фортепьяно ноты "Fur Elise" и показал их публике, что вызвало новый взрыв смеха. Но теперь веселились исключительно потому, что в зале уже установилось смешливое настроение: ничего забавного тут не было, и к тому же это служило началом нового эксперимента. Оказалось, что сверху на фортепьяно лежит еще одно плоское зеркало. Мах установил ноты над ним.
- А сейчас, - сказал Мах, снова решительным жестом потребовав тишины, - я сыграю с нотного листа, который вижу в зеркале.
Вытягивая шею, чтобы разглядеть отраженные в зеркале ноты, он заиграл, и все услышали ту же самую странную музыку будущего, которую прежде якобы играло отражение Маха. Да, действительно, на редкость, на редкость, на редкость занятно.
III
Дедушка уже не сидел нога на ногу: он завороженно слушал. Но хотя профессор еще продолжает свои удивительные опыты, я покину его, а также господина с лысеющим затылком, студента, который, возможно, тоже был гением, и девушку с красным цветком в высокой прическе (которая, возможно, станет моей бабушкой, и тогда мой дедушка запомнит этот вечер на всю жизнь). Мы никогда больше их не увидим. Все это останется незавершенным - хотя на самом деле давно завершено и забыто. И я оставляю их всех там, в Немецком офицерском клубе, в далеком 1871 году.
Когда я сам позапрошлый раз был в Праге, в пятницу 27 декабря 1968 года (мой отец к тому времени тоже умер), в моем распоряжении было всего несколько часов. Я был проездом на Кубу - законную наследницу Парижской коммуны - и в ожидании самолета решил прогуляться по городу. Было пасмурно и холодно. Дни между Рождеством и Новым годом - это своего рода ничейная территория, где никто не знает, чем заняться. В сером тумане прохожие торопливо двигались по сумрачным извилистым улицам, крупные снежинки опускались на убогие рождественские елки, кое-где все-таки стоявшие вдоль тротуаров. Красные звезды с золотым серпом и молотом излучали грозную силу со стен общественных зданий. В светлой летней одежде, рассчитанной на тропики, откуда я собирался вернуться как раз к весне, защищенный только своим неизменным голландским зонтиком, я переходил Карлов мост. Чехи в громоздких пальто и больших меховых шапках порой смотрели на меня так, как будто уже примирились с непостижимостью мира. Дома, в Амстердаме, я в последние дни следил за полетом "Аполлона-8", в котором люди впервые, преодолев силу притяжения Земли, облетели вокруг Луны. Взглянув на часы, я, к своему изумлению, убедился, что ровно через три минуты спускаемый аппарат войдет в плотные слои атмосферы над Тихим океаном. Я решил пережить знаменательное мгновение, стоя здесь , на мосту.
У статуи святого Непомука, которого как раз на этом месте сбросили в воду - а сейчас на его голове наросла снежная шапка, - я остановился и стал ждать. Я дрожал от холода - я ведь был все равно что голый, - но не боялся простуды. Падая во Влтаву, крупные снежинки таяли и становились частью реки. Под тучами, на Земле, тихо лежал вокруг город, украшенный колокольнями церквей, на холме безучастный Град с обнесенным каменной стеной собором.
Роман «Зигфрид» — мистификация, принадлежащая перу одного из самых популярных современных нидерландских писателей Харри Мулиша. У Гитлера и Евы Браун рождается сын Зигфрид, которого фюрер прочит в свои наследники. Но когда интриганы подсовывают ему ложные сведения, будто в жилах Евы и, следовательно, Зигфрида течет еврейская кровь, Гитлер приказывает убить собственного сына.
Вторая мировая война — главная тема творчества Харри Мулиша, известного голландского писателя (р. 1927). Герой романа Норман Коринф, бывший американский летчик, который бомбил Дрезден в феврале 1945 года, попадает в этот город через тринадцать лет после войны и видит результаты бомбардировки. Женщину, встретившую его в Дрездене, зовут Хелла, то есть Елена, а красивейший город, уничтоженный во время налета, автор уподобляет древней Трое, разрушенной героями Эллады. Коринф, собственно, прибыл за положенным победителю трофеем — Еленой, и он этот трофей получает…
Узел действия завязывается в далеком 1945 году, когда немцы в отместку за убийство полицая расстреливают родителей и сжигают дом 12-летнего Антона Стейнвейка. В течение всей своей дальнейшей жизни Антон, сам того не желая, случайно натыкается то на одного, то на другого свидетеля или участника той давнишней трагедии, узнает, как все происходило на самом деле, кто какую играл роль и как после этого сложилась жизнь каждого.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.