Симфония апокалипсиса - [42]

Подруга Николь, присматривавшая за мальчишками, была поражена, увидев бледные безжизненные лица своих друзей.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила она.

Николь молча мотнула головой.

— Джо, — произнес Анри, — спасибо тебе за сорванцов. Надеюсь, ты простишь меня, но мне нужно поработать. И, боюсь, мне понадобится помощь Николь.

Джоанна покивала и, стараясь не выглядеть обиженной или озабоченной, наигранно бодрым тоном сказала:

— Вы вовремя приехали. У меня дома чертова куча дел. Хотелось бы управиться до ужина.

Она обняла Николь, прикоснулась щекой к щеке Анри, взъерошила волосы на головах Жан-Пьера и Поля и направилась к выходу.

— Джо, завтра ужин за нами, — крикнул ей вслед Анри, но она уже закрывала за собой дверь.

— Возможно, завтра ты будешь ужинать с боссом, — хмуро произнесла Николь.

Анри на секунду задумался.

— Возможно. — Он сел за компьютерный столик и, включив компьютер, принялся автоматически раскладывать пасьянс. Николь подошла к нему и положила руку на плечо.

— Анри, дорогой, и что мы будем со всем этим делать?

Он приложил палец к губам и указал на дверь, ведущую на террасу. Николь вышла первой. Они устроились в плетеных креслах подальше от окна.

— Ты думаешь? — спросила она, прикоснувшись пальцем к уху: — Подслушка?

— Уверен, — негромко ответил он.

— И все же, что же мы будем делать со всем этим?

— С чем? — Он удивленно пожал плечами. — Если речь о Скрижалях, о них известно множеству людей.

— Я о «Клубе», — сказала Николь. — Или о «Цикаде», кто уж они там на самом деле.

— Вся штука в том, дорогая, что нам почти ничего о «Клубе» не известно. И самые главные x, y и z во всем этом таковы: x — что нужно де Сен-Омеру; y — почему один из главарей этой «конторы» решил выступить против ее целей; z — каковы эти цели, в чем они?

— Я думаю, что если мы найдем, что означает «z», то станет понятным и «y».

— Ты абсолютно права, дорогая. — Он прошел к письменному столу, открыл верхний ящик ключом, вынул какие-то бумаги и вернулся на террасу.

— Вот, держи.

Николь вертела в руках три билета и пачку банкнот.

— Что это?

— Билеты на поезд до Чикаго. Деньги на авиабилеты до Европы. Карточкой платить нельзя. Слишком легко отслеживается.

— Но почему три билета? А ты? — нахмурилась Николь.

— Я должен решить уравнение с тремя неизвестными.

— А потом?

— А потом свести все концы вместе, упрятать в облаке, или еще лучше в паре облаков, и сбросить ключики людям Ассанжа.

— WikiLeaks? — ахнула Николь. — Ты это серьезно? А если игра «Цикады» имеет глобальное значение, ты понимаешь, что это означало бы подписать себе смертный приговор?

— Ну, будет, будет, родная. Ассанж, как тебе известно, жив-здоров и даже не за решеткой. Самое неприятное во всем этом, что у меня пока нет никакой весомой, никакой значимой информации.

— Может, твой новый друг, сеньор-как-его, — фыркнула Николь, — информации тебе подсыплет. Скажи-ка, дорогой, — внезапно оживилась она, — а почему сам сеньор не хочет выйти на люди? Он рассказал тебе, что они усаживают президентов в их кресла, рулят финансами планеты, так неужели у него нет надежного выхода на прессу? ТВ? Интернет, в конце концов. Уж ему бы Ассанж поверил.

— Пока не знаю, Николь. Возможно, он раскручивает другую, более серьезную схему и хочет оставить эту мне?

— А разве в твоей игре я была бы лишней?

Анри вздохнул.

— Ники, может статься, что ты права и что моя игра окажется небезопасной.

— Значит, мы будем сражаться вместе!

— А Жан-Пьер? А Поль? Мы вправе подвергать опасности и их?

Николь закрыла лицо руками. Это был неопровержимый аргумент. Она вошла в дом и вскоре появилась на террасе с сумочкой в руках. Открыв ее, она положила внутрь билеты и деньги и повлажневшими глазами посмотрела на Анри. Он, встав, крепко обнял ее и прижал к себе.

— Ты же знаешь, как я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо.

Она вырвалась из его объятий, помотала головой и сказала сквозь зубы:

— И я тебя. Поэтому если с тобой что-то случится, я этого не переживу.

— Ничего со мной не случится. Обещаю.

— Ну конечно. Словно это зависит от тебя.

— Ники, а что ты скажешь о рюмочке шартреза?

— Детям тоже? — она рассмеялась сквозь слезы.

— А им закажем пиццу. Они будут на седьмом небе. Жан-Пьер! Поль! Быстро сюда!

Мальчишки тут же вылетели на террасу.

— Мама, что случилось? — спросил старший, увидев, что Николь, отвернувшись, вытирает глаза платком.

— Ничего, дорогой мой. Какая-то мошка залетела. Сейчас выну.

— Так вот, братья-французы, — торжественно обратился к ним Анри. — Кто хочет пиццу?

— Я! Я! — хором закричали братья-французы.

— Мне пеперони, — потребовал Жан-Пьер.

— И мне пеперони, — заявил пятилетний Поль.

— Это слишком острое блюдо для тебя, — возразил Анри.

— А для него? — надулся Поль.

— Я на три года старше, — гордо отреагировал Жан-Пьер.

Анри уже набрал номер пиццерии.

— Две средних. Одна пеперони, одна болонья с грибами. А вы, — он подтолкнул мальчуганов в дом, — сидите и ждите. Можно у телевизора.

Детвора умчалась в гостиную.

— Когда поезд? — спросила Николь. — И почему Чикаго?

— Поезд ровно через неделю. Почему Чикаго? В Атланте им легче будет вас найти. Хотя бы по авиабилетам.