Симбиоз - [19]
— Ясно
Вечер провел в подготовке к осуществлению родившегося вчера авантюрного плана. Из десятимиллиметровой арматуры согнул что-то вроде небольшого якоря. Якорь прикрепил к тонкому капроновому буксировочному тросу, позаимствованному у Игоря. Одна снасть готова. Хорошо, что Василич где-то отсутствует — не будет лишних вопросов. Далее отпиливаю кусок толстой фанеры, примерно полметра на двадцать сантиметров, прикрепляю вдоль два бруска, так, чтобы между ними осталась щель миллиметров в двадцать. Приделываю к получившемуся изделию ремешок, чтобы удобно было носить за спиной. Вот и все готово. Осталось дождаться назначенного часа.
Поужинал, как уже повелось, у заботливого Василича. Оставшееся время просидел за ноутбуком, исследуя просторы Интернета.
Ровно в час ночи позвонил Игорь. Закидываю фанерную площадку за спину, беру пакет с тросом и выхожу. За воротами, подсвечивая габаритами, ожидает "нива". Игорь молча наблюдает, как я усаживаюсь, и, повернув ключ зажигания, выворачивает руль в сторону дороги. Едем молча. Днем я попросил его помочь, но предупредил, чтобы он ни о чем не спрашивал. Парень согласился, но было видно, что его буквально раздирает любопытство. Когда доезжаем до места, он не выдерживает.
— Может, все-таки нужна помощь? А?
— Нет, Игореха, это мое дело, — и прежде, чем покинуть салон, уточняю: — Возвращайся в город и жди. Как позвоню, так через двадцать минут подъезжай к этому месту. Если планы изменятся, тогда перезвоню еще раз. Все.
Углубляюсь в лес. Прошлогодняя листва, кое-где проткнутая свежей порослью, мягко прогибается под ногами. На открытых полянках зеленеют в лунном свете целые островки молодой травки. Полная луна, наблюдающая за мной сквозь ветви, придает моей авантюре оттенок мистицизма.
Голова уже привычно переполняется вопросами. Что толкнуло меня на этот безумный шаг? Почему нельзя было записаться к нему на прием и попробовать решить вопрос более цивилизованно? И тут же отметаю все сомнения. Ясно же, что с людьми, отгородившимися такими заборами, по-хорошему договориться не получится. А значит, нужно отбросить дипломатию и действовать их же методами.
Вот и нужный мне заборчик. У соседей, похоже, вечеринка — звучит музыка, доносятся громкие голоса. Мне это только на руку, если что, никто не обратит внимания на случайный шум.
Ну что, пора вспомнить армейские навыки. Самодельный якорь, звякнув, надежно цепляется за пики. Трос слишком тонкий, а навязать узлов я не догадался, поэтому, чтобы не скользил, приходится обматывать вокруг ладони, прежде чем подтянуться. Но забор не так уж и высок. Вот уже цепляюсь руками за пики, подтягиваюсь. Правой рукой снимаю из-за спины фанерную приспособу и насаживаю ее промежутком между брусками на острия пик. Перевалочная площадка готова. Усаживаюсь на получившийся насест и, оглядываясь, перебрасываю трос во двор. А где, интересно, собачка? Ведь гавкал же кто-то из-за ворот в прошлую мою экскурсию. Ага, вот она несется. Здоровый азиат, злобно рыча, приближаетсяся огромными прыжками с той стороны, где из-за забора доносится шум соседской вечеринки. Ну что ж, песик, познакомимся. А заодно оценим приобретенные мною неизвестно как таланты. Я рыкнул, чувствуя пробуждающуюся во мне силу, и скользнул вниз.
— Ну, здравствуй, мой маленький, — с кровожадной ухмылкой шагаю навстречу азиату.
Если бы у него вместо лап были колеса, то сейчас наверняка послышалось бы душераздирающее визжание тормозов. Пес засеменил, жалобно скуля и пытаясь поджать хвост. Но так как хвост ему купировали еще в раннем возрасте, то за отсутствием оного бедняга ухитрялся поджимать весь зад, скрутившись при этом, как улитка. Мне почему-то даже стало его жалко.
— Ладно, успокойся. Не буду я тебя убивать, — протягиваю руку и треплю азиата за короткие, тоже купированные уши. Пес, задирая голову, лижет мне запястье и, судя по намокающей под ним траве, писается.
Прокурорский дом погружен в сон. Во всяком случае, ни одно окно не светится. Обхожу вокруг и замечаю открытую балконную дверь на втором этаже. Попасть в дом через парадный вход вряд ли удастся, ибо двери наверняка заперты. Поэтому открытая дверь на балкон как нельзя кстати. Остается только попасть на сам балкон. Сопровождаемый пытающимся всячески выказать свою преданность псом, обследую двор. Под навесом, рядом с поленницей дубовых дров для бани, нахожу то, что искал — алюминиевую лестницу. Во всех частных дворах, где мне приходилось бывать, обязательно за каким-нибудь сараем или под забором лежит либо деревянная, либо металлическая лестница. Прокурорский двор не был исключением.
В комнате, в которую попадаю через балкон, спит, пуская слюни на подушку, юная толстуха. Наверняка прокурорская дочка. Очень аккуратно — еще не хватало разбудить эту жертву благополучной жизни — пробираюсь мимо кровати и, протиснувшись в приоткрытую дверь, оказываюсь в просторном коридоре. Стены без всякого вкуса увешаны различными картинами, чеканками, масками и всякой прочей ерундой, никак не гармонирующей друг с другом. Справа коридор оканчивается лестничным маршем, ведущим вниз. Слева выход в зимний сад, уставленный кадками с экзотическими растениями. Из-за дверей напротив доносится басовитый храп. Думаю, этот ночной певец мне и нужен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На одну из центральных планет Конфедерации, я попал грудным ребенком. Мои родители сгинули на планетах Российской Империи, захваченных неожиданно нагрянувшими из глубин космоса галантами. Меня определили в приют, созданный специально для прибывающих русских детишек, чьи родители погибли или пропали без вести. Когда мне исполнилось тринадцать лет, я стал самостоятельным членом русской резервации. Единственным способом достичь чего-то в жизни для таких как я, это сделать военную карьеру, но в армию нужно ещё как-то попасть… И вот, случайное везение: отпрыск очень влиятельного сенатора категорически не хочет на службу.
Они выжили там, где должны были погибнуть. Значит их нужно послать туда, где они погибнут наверняка...
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.