Сильвия и Бруно - [124]

— Каждый должен его принять? — спросил лакей, взяв кувшин.

— Ох, а вот этого я ещё и не выяснил! — смущённо пробормотал Профессор. — В общем, скоро сам приду и всё скажу. И пока я не приду, пусть не принимают! Но это и впрямь чудо, — обратился он к детишкам, — каких успехов я добился в лечении Болезней! Тут у меня кое-что записано для памяти. — Он достал с полки кипу листков бумаги, сколотых вместе по два и по три. — Вот, взгляните на эту подшивочку. «Младший Повар Номер Тринадцать вылечился от обычной лихорадки — Febris Communis». Так, посмотрим, что к нему подколото. «Дал Младшему Повару Номер Тринадцать двойную дозу». Есть чем гордиться, как по-вашему?

— А что было первым? — спросила Сильвия с весьма озадаченным видом.

Профессор внимательно просмотрел свои бумажки.

— Оказывается, на них не поставлены даты, — удручённо признался он, — так что, боюсь, не смогу вам сказать. А что было и то и другое, так на этот счёт нет никаких сомнений. Лекарство, видите ли, великая вещь. Вот Болезни — это уже не столь существенно. Лекарство можно хранить целые годы, но никому ещё не захотелось столько хранить свою Болезнь! Кстати, пойдёмте-ка поглядим на нашу эстраду. Садовник просил меня взглянуть перед началом, всё ли меня в ней устраивает. Так что мы можем сходить сейчас, пока не стемнело.

— Давайте сходим посмотреть Устраду! — обрадовался Бруно.

— Тогда надевай шляпку, Бруно, — ответила сестра. — Чего копаешься? Не заставляй дорогого Профессора тебя ждать!

— Не могу её найти! — печально ответил братец. — Я её катал туда-сюда, и она куда-то закатилась!

— Может быть, туда? — сказала Сильвия, указав на тёмный чулан, дверь которого была слегка приоткрыта. Бруно побежал к чулану и скрылся в темноте. Спустя минуту он вышел оттуда с удручённым видом и осторожно прикрыл за собой дверь.

— Её там нет, — сказал он с такой необыкновенной скорбью, что Сильвия удивилась и забеспокоилась.

— А что тогда там, Бруно?

— Там паутина и два паука… — задумчиво произнёс Бруно, перечисляя по пальцам, — обложка от альбома, черепаха, блюдо с орехами, старичок какой-то…

— Старичок! — воскликнул Профессор и сразу же сам бросился к чулану. — Это, должно быть, Другой Профессор — он уже давным-давно потерялся!

Профессор распахнул дверь чулана, и точно — нашим взорам предстал Другой Профессор, сидящий на стуле с книгой на коленях и занятый тем, что закусывал орехами с блюда, которое ему, по счастью, удалось снять, дотянувшись до ближайшей полки. Он оглядел всех нас, но пока не раскусил очередной орех и не съел ядрышка, ни слова нам не сказал. Затем он задал свой обычный вопрос:

— К Лекции всё готово?

— Начнётся через час, — ответил Профессор, уклоняясь от прямого ответа. — Но сначала сюрприз для Императрицы. А после будет Банкет…

— Банкет! — вскричал Другой Профессор, вскакивая со стула, отчего комнату заволокло облаком пыли. — Тогда я лучше пойду и… и немного почищусь щёткой. В каком я только виде!

— Он и впрямь нуждается в щётке! — сказал Профессор, критически оглядев коллегу. — А вот и твоя шляпа, мой маленький друг! Это я надел её по ошибке. Я совершенно забыл, что на мне уже надета одна. Так пойдёмте посмотрим эстраду.

— А там опять поёт этот милый Садовник! — радостно воскликнул Бруно, когда мы оказались в саду. — Хотите, угадаю: он поёт такую песню, которая всё тянется и тянется!

— Именно, всё тянется! — подтвердил Профессор. — Это, знаете ли, не такое дело, от которого легко отделаться!

— А от какого дела легко отделаться? — спросил Бруно, но Профессор счёл, что полезнее не отвечать.

— Что это вы делаете с ёжиком, любезный? — обратился он к Садовнику, который, как это и раньше с ним бывало, стоял на одной ноге и бубнил себе под нос свою песенку. Другой ногой он катал туда-сюда свернувшегося клубком ежа.

— Интересуюсь знать, что едят ежи, вот и попридержал здесь ежика от обеда. Может, он картошку ест.

— Лучше бы вы попридержали картошки от обеда, — сказал Профессор. — Вот бы и посмотрели, ест ли её ваш ежик.

— А что! И верно! — восхищённо воскликнул Садовник. — А вы на эстраду пришли взглянуть?

— Ага, ага! — радостно закивал Профессор. — И детишки вернулись, видите?

Садовник ухмыльнулся и поглядел на них. Затем он встал на обе ноги и повёл нас к Павильону, на ходу напевая:

«Он присмотрелся — нет, Пример

На Правило Троих.

Сказал он: „Никогда задач

Я не решал таких!“»

— Этот куплет вы уже спели один раз пару месяцев назад, — сказал Профессор. — Продолжение у вашей песни есть?

— Только один последний куплет, — печально ответил Садовник. И пока он его для нас пел, по его щекам катились слёзы.

«Он думал, это довод „за“,

Что он Персидский шах.

Он присмотрелся — нет, седло

Повисло на вожжах.

Сказал он: „Ишь ты, сорвалось!

Короче, дело швах!“»

Поперхнувшись слезами, Садовник торопливо отошел от нас на пару ярдов, чтобы немного успокоиться.

— А он на самом деле видел висящее на вожжах седло? — спросила Сильвия, когда мы пошли дальше.

— А как же! — ответил Профессор. — Ведь эта песенка — подлинный рассказ о его жизни!

У Бруно всегда наготове были слёзы сочувствия к чужому горю.

— Как жаль, что он не сделался Персидским шахом! — захныкал он. — Тогда, наверно, он стал бы счастливее? — спросил мальчик Профессора.