Силуэты - [103]

И разве не приходится мне принимать в качестве допущения и предпосылки самого себя, хотя я никогда не знаю, как я, собственно, устроен? Разве не изучаю я себя непрестанно, никогда не достигая понимания себя, а также и других, и тем не менее бодро продвигаясь все дальше и дальше?

Так и с миром: пусть он лежит перед нами безначальный бесконечный, пусть будет безгранична даль, непроницаема близь; это так, и все-таки — пусть никогда не определяют, насколько далеко и насколько глубоко способен человеческий ум проникнуть в свои тайны и в тайны мира».

В этом же смысле я предлагаю принять и истолковать нижеследующие, полные бодрости строки:

«Внутрь природы» — о филистер! — «не проникнуть сотворенному духу». Ко мне и моим собратьям лучше уж не обращайтесь с подобными речами. Мы полагаем: куда мы ни ступим — везде мы внутри.

«Счастлив тот, кому она раскрывает хоть наружную скорлупу». Это я слышу целых шестьдесят лет, отругиваюсь, но про себя повторяю тысячи и тысячи раз: все дает она щедро и охотно; у природы нет ни ядра, ни скорлупы, она — все сразу; лучше испытай-ка хорошенько: сам-то ты — ядро или скорлупа»^{179}.

Слова в кавычках, осмеянные Гёте, — из стихотворения физиолога и поэта Галлера.

Понятно, что такое философское настроение, вера в познание, вера в неограниченный человеческий разум — это наше. Буржуазия, как только она начинает приостанавливаться в своем развитии, загнивать, от реалистического, творческого и бодрого мировоззрения отходит.

Мы не можем не быть аналитиками, не разбираться внимательно и критически в том, что оставили нам века прошлого, ибо они почти никогда не дают ничего, что в целостном виде было бы для нас приемлемо. Произведения прошлых культур заключают в себе вместе с сокровищами много всякого хлама, который мы должны отбросить и отделить. Вот это мы теперь делаем с Гёте. И мы видим, что после этого от него остается не только лучшая часть, но и существенная часть — то, что было самым существенным в Гёте.

Еще могут грюнчики и грюнишки, лгунчики и лгунишки называть Гёте «олимпийцем», приклеивать ко лбу Гёте всякого рода реакционные ярлычки, но против них уже возвышается голос пролетариата, который строит новый мир и который устраивает свой страшный суд над эксплуататорским обществом и его культурой.

Да, социалистическая революция, которая, как сказал Маркс, продлится, может быть, десятки лет, — это страшный суд, и не только потому, что эта революция низвергает врагов народа в социальной борьбе, а потому, что она есть суд над живыми и мертвыми.

Перед судом пролетариата, строящего новую жизнь, проходят те, кто работал в прежние времена, те пророки нашего движения, которые стояли лицом к восходящему солнцу, озаряющему нас теперь.

Перед судом пролетариата проходят представители других классов, перешагнувшие через границы своего классового сознания, создавшие программы, которые не мог выполнить этот класс и выполнить которые суждено другому классу. Как на великой фреске Микеланджело, стоит могучая фигура пролетария, который низвергает то, что считалось великим, — здесь обломки царских корон, золото банкиров, фальшивые лавры и т. д. — и возвышает тех, память о которых не сотрется веками.

К Гёте этот пролетарский, политический культурный и художественный суд обращается так: «Ты должен снять с себя свою раззолоченную саксен-веймарскую ливрею, твоя маска олимпийского спокойствия должна растаять, потому что мы знаем, что под ней кроется великий человек и великий страдалец. Оставь то, что тебе навязано убожеством твоего времени: ты сам знаешь, что от этого ты станешь только лучше, гораздо выше и гораздо светлее. Войди в вечность с теми, кто способствовал действительному подъему человеческого общества».

Вот смысл слов наших учителей. Пролетариат есть верный наследник великих мыслителей и великих поэтов-классиков молодой Германии и среди них, быть может, величайшего — Иоганна Вольфганга Гёте.

БАРУХ СПИНОЗА И БУРЖУАЗИЯ

Жизнь и учение Баруха (Бенедикта) Спинозы Луначарский изучал и излагал в ряде своих дореволюционных работ. Одна из послереволюционных философских брошюр Луначарского озаглавлена «От Спинозы до Маркса» (изд-во «Новая Москва», 1925).

Впервые статья напечатана в журнале «Новый мир» (№ 1 за 1933 г.), в том же году вышла отдельной брошюрой в издательстве «Журнально-газетное объединение». Включена в посмертный сборник: А. Луначарский, Юбилеи. М., ГИХЛ, 1934.

…………………..

I

Трехсотлетний юбилей одного из бесспорно величайших мыслителей человечества, Баруха Спинозы, прошел в Европе вяло. Это всеобщее мнение.

Ниже мы пишем о состоявшемся в Гааге спинозовском конгрессе, который, даже на основании самой оптимистической оценки его со стороны организаторов, можно было бы назвать лишь наполовину удавшимся (наша точка зрения приводит нас к совсем иной оценке).

Вызванные юбилеем газетные и журнальные статьи весьма поверхностны и официальны. В некоторых газетах, числящихся передовыми органами передовой интеллигенции, статьи были попросту из рук вон слабы и растерянны. Иные буржуазные органы с удивлением отмечали, что советские газеты, «обыкновенно переполненные хозяйственным и техническим содержанием», нашли возможность посвятить Спинозе целые полосы, причем «статьи советских авторов, может быть, очень спорны, но отнюдь не плоски».