Сильнейшие - [26]
Поясом он связал кисти младшего и обмотал остаток пояса вокруг собственного плеча.
— Старайся держать голову над водой, и все.
— Если ты утонешь, я тоже, — мальчик покосился на привязанные руки.
— Без меня ты точно не выберешься.
— Я стану энихи…
— Энихи хорош на суше. В воде это мокрая кошка. Ты не веришь мне? — Къятта улыбнулся и прищурил глаза, — Давно ли?
— Верю, — мальчик старался не показывать вновь нахлынувшего страха, и смотрел на пенные водовороты. Волны подскакивали, крутились, заваливаясь то на один бок, то на другой.
— А правда, что в воде духи живут? Говорят, их видят среди порогов.
— Те, кто тонут, и лохматую рыбу увидят, — пробормотал Къятта. — Говорящую… Поплыли, только не мешай мне. Какой ты сильный и ловкий, покажешь на берегу.
Бороться с рекой бесполезно, юноша это понимал. Искать ее слабости… здесь нырнуть, здесь рвануться в сторону. Только не затягивать — впереди водопад. Четверть часа еще, и снесет. И тогда все. Тяжелая коса ожила, некстати мелькала перед лицом. Мальчишка молодец, подумал Къятта. У него короткие волосы. Правда, за длинные держать удобней, и ловить, если что. А еще у него есть хвост… то есть у энихи хвост. Перед глазами все потемнело, только особо наглые брызги плясали. Противно. Бесцветная кровь у реки, алая лучше. Горячая. Если тот, на берегу, ударит еще раз, не выйдет у него ничего. Потому что мальчишка всхлипнул над ухом, глотнув воды; а Къятта не позволит никому тронуть его. Даже на расстоянии.
Осознал, что на твердой земле стоит, только когда уже от воды отошел и мальчишку на траву положил. В ирисы. Впился взглядом во взгляд — темный, измученный. И выругался чрезвычайно грязно, как ни разу не позволял себе в присутствии родных. Остановился, заметив на бледном лице братишки явный интерес к сказанному. Проговорил, оглядываясь по сторонам:
— Я видел здесь, на берегу, человека. Надо его найти.
Совет собирался два раза каждую луну — но мог быть созван и вне назначенного времени, если таково было пожелание одного из членов Совета. На сей раз глава его, Ахатта Тайау, вызвал в Дом Звезд остальных четырнадцать человек — по двое от каждого Рода, и Шиталь Анамара — одна. Больше в ее Роду не было достойных занять каменное сиденье в Доме Звезд.
И еще Ахатта привел своего младшего внука — до сего дня такое было только однажды… недавно.
Кети Инау и Улине, мать Иммы — с грубоватыми лицами и худощавыми телами, одетые в светло-синее наперекор обычаю — будто дело не о жизни и смерти шло.
Потом появились двое из Рода Икиари — нечасто случалось, чтобы детьми Рода в Совете были две женщины. Двоюродные сестры, Халлика и Тумайни, родились в один год и в один день и походили на близнецов — настолько одинаково было выражение их лиц и манера держаться. Разве что Тумайни повыше, потоньше в кости и глаза ее отливали серебром, тогда как у сестры — медью. Чуть постарше Шиталь, с профилями хищных птиц, сестры Икиари не разлучались и на миг.
Одна начинала фразу, другая ее продолжала. Сестры походили на собственный знак Рода — сплетенные лианы, на которых соседствовали шипы и бутоны.
Следом пришли невысокие, с цепким взглядом Кауки; Тиахиу; глава Роду Икуи — Тарра с родственником своим, и Шиталь, высокая, статная, с короткими пышными волосами.
На отведенном каждому каменном сиденье высечен был знак Рода — и несколько сидений пустовало, знак был с них сбит. Не всегда тот или иной Род входил в число Сильнейших, некоторые канули в безвестность или прервались.
Ийа занял место Араханны, своего дяди. Слишком молод, считали некоторые… но и в самом деле — надежда Рода. Не лучший выбрали день — менять члена Совета, сказал Ахатта. Ийа ответил короткой улыбкой. Слова, подумаешь!
— Мальчишки уже успели сцепиться… Что будет, когда оба окажутся в Совете? — негромко проговорила Халлика.
Тишина шуршала, обвивая тихие разговоры; примолкла, когда Къятта вышел в круг — в голосе, бронзово-звонком, плескалась плохо сдерживаемая злоба. Но про лодку он рассказал четко и быстро. Ни один человек не усомнился в сказанном — Сильнейшие не возводят напраслину друг на друга. Ложь — не их оружие, тайные тропы — да, только не ложь. Но ошибиться… может любой. И воспользоваться ситуацией, чтобы свести счеты не с тем человеком — тоже.
В неярком свете покачивалось золото серег, вздрагивали блики на нем.
— Я хорошо разглядел этого человека. Уканэ достаточной силы подтвердит, что это правда — и тоже увидит его лицо.
— Кому ты доверишься?
— Своей матери, — он усмехнулся, — Или кому-нибудь из Рода Икуи. На худой конец — Роду Икиари.
Тарра Икуи кивнул:
— Моя избранница сможет.
— Ты видел лицо, и что же? — спросил Ахатта, громко, отчетливо. Никто не сможет обвинить его в попытке извлечь выгоду из ситуации. Он спросит то, что спросил бы противник Къятты. А уголки губ главы Рода упорно приподнимаются в улыбке, несмотря на попытку ее скрыть.
— Я мог бы ответить так: по «следу» уканэ найдет того человека… если «след» не стерли. А там и посмотрим. Впрочем… — Он вскинул подбородок, в усмешке блеснули белые зубы:
— У меня есть иное средство, и я им воспользовался. Энихи отыскал того человека… Кто-то не подумал, что мой братишка оборотень!
Обширны земли Солнечной птицы, разные племена обитают здесь — люди и те, кто таится от них: нечисть, что всегда рядом. И нет среди нечисти страшнее прекрасных и беспощадных Забирающих души…Мальчика по имени Йири смерть будет сопровождать неотвязно. Он не знает еще, сколь необычная судьба ему уготована. Живая статуэтка из храма, предмет вожделения, чудесная и тревожная сказка, воплощение чистоты и невинности — каким еще способно казаться одно и то же существо?Но аконит — цветок ядовитый, и никто не знает, кем станет вчерашняя кукла, когда придет ночь.
Он уже с трудом понимал, в каком мире живет — здесь, где его звали Ренато, он был глубоким старцем, за окнами падал снег, ровным слоем покрывая газоны, уютно и мертво висели на окнах темные тяжелые занавеси.А там, где его окликали — Ренни, каждый раз было другое время года — и сырая, дарящая надежды весна, и полное сочных пыльных запахов лето, и осень, нежная и властная, из драгоценных металлов и паутинок… Только одно было неизменно — мальчишечье тело, легкость в движениях, и опасение ошибиться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«После аварии я стал видеть мир слегка по-другому. На трассе всегда было пасмурно, порой шел дождь, изредка — снег…А Лаверта полна была красок и звуков. Я научился слышать кошачьи шаги и то, как воробьи встряхивают крылышками. Научился различать бесчисленные оттенки чашечки цветка…».
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
